ПРИМЕЧАНИЯ ДЛЯ ПРОЗЫ.РУ К СБОРНИКУ: "ЛУКА ДУНДИЩЕВ. СИМФОНИЯ ЛЮБВИ И ДРУГАЯ
МЕМУАРИСТИКА ПРОГРЕССИРУЮЩЕГО ЗАПОЯ ЭПОХИ ЗАСТОЯ" - http://www.proza.ru/2014/06/02/1798
1. Книга принадлежит: © Левас Роги, 1997. Прочитав с конца к началу, получается: Савел... Игор.. Автор имеет право брать себе практические любые псевдонимы. Отдельные рифмозы и несколько огрызков в повествовательном стиле имеют различные псевдонимы, принадлежащие тому же Левас(у) Роги. Таким же псевдонимом является и Лука Дундищев. Автор употребил этот псевдоним, т.к. выходящие из-под его "пера" самиздатки в брежневские и последующие годы подписывались не только настоящим именем автора, но и его вымышленными именами. Два читателя (профессор, д.т.н. Ю.Н. Мельников и с.н.с., к.х.н. Семёнова-Тяньшанская) некоторые рифмозы оценили как барковские в стиле "Лука Мудищев". Ничего общего у автора с Иваном Семёновичем Барковым (1732-1762) и в помине нет. Эротика моего Луки Дундищева (он же - Махмуд Востоков) жёстче, хотя и без литературного таланта. Относительно наиболее удачными автор считает рифмозы, посвящённые И.В. Сталину, антибрежневскую и анти"перестроечную" сатиру. Остальное (прибабашное) было включено, чтобы заинтересовать издателя в публикации рифмоз об И.В. Сталине и "перестройке". С момента написания и распространения рифмоз самиздатовским путём и изданием "Симфонии любви и до..." прошло тогда (в 1997 году) 10-15 лет, а сейчас ещё прошло почти 17 лет. Автор не стыдится написанной им в брежневские времена чуть ли не порнушной "эротики", которая пользовалась особым успехом у женщин аля "бальзаковского" возраста и государственных и ведомственных служащих.
2.Прошу страдающих от недостатка ПОВЫШЕННОГО к себе внимания Максима Леонидова и Сергея Котицкого, Люднелы Завертушкиной и Милы Хризостюшкиной (имена мною опсевдонимены) и прочих моих внимателей, "не зная броду, не лезть в воду". Товарища РОБОТА прошу их роботизировать, подчинив своей воле. Именно для них написано мною "Вельевас и Левас Роги, Лука Дундищев и другие" - http://www.proza.ru/2014/05/28/1135.
3. За прошедшие почти 17 лет после первого издания книги продолжается её пиратское переиздание без согласования с автором-владельцем книги Левас(ом) Роги.
Может быть есть желающие профессионалы поймать жуликов? Сделать это легко. Деньги будут делиться поровну: "пинкертон" - автор.
На прилагаемом фото: 2-я и 3-я страницы сборника. Фото обложки здесь: http://www.proza.ru/2014/06/02/1798
Игорь Савельев.
2.06.2014 г.
ОБОРОТНАЯ СТОРОНА ОБЛОЖКИ:
Этот сборник – скорее симфония ностальгии по минувшим дням так называемой «застольной» эпохи. И, несмотря ни на что, где-то в глубине души каждого человека хранятся теплые воспоминания о той или иной стороне ушедших от нас в историю времён. Мы надеемся, что стихотворения и юмористические миниатюры, вошедшие в это издание, несут в себе не только дорогие воспоминания, но и заряд здорового юмора, так необходимого нам в водовороте современной жизни.
На первой стороне обложки:
Для взрослых
СИМФОНИЯ ЛЮБВИ И ДРУГАЯ МЕМУАРИСТИКА ПРОГРЕССИРУЮЩЕГО ЗАСТОЯ ЭПОХИ ЗАПОЯ
Лука Дундищев
ЛУКА ДУНДИЩЕВ
СИМФОНИЯ
ЛЮБВИ
И ДРУГАЯ
МЕМУАРИСТИКА
ПРОГРЕССИРУЮЩЕГО
ЗАПОЯ ЭПОХИ
ЗАСТОЯ
Издательский центр
"Феникс"
Дубна
1997
Лука Дундищев Симфония любви и другая мемуаристика прогрессирующего запоя эпохи застоя. – г. Дубна, Издательский центр "Феникс", 1997. – 144 с.
В настоящем сборнике представлены мемуары обозначенного автора о времени начала и середины восьмидесятых годов, которые могут представлять интерес не в части их художественной ценности, а как субъективный взгляд на время, в котором мы живем, которое быстро превращается из нашего настоящего в наше прошлое. Несмотря на слабое художественное мастерство, автор достаточно достоверно передает нам выхваченные им фрагменты миросозерцания и мироощущения примитивного человека в восприятии окружающей его среды.
Книга рассчитана на взрослого читателя.
ISBN 5-87905-039-4
© Левас Роги, 1997
© Издательский центр "Феникс"
ИЧП «Виктор». Оформление,
1997
Формат:
84х108/32 2
ПРЕДИСЛОВИЕ
Недавно, прогуливаясь вдоль Шлейсхеймер-канала в Мюнхене, я встретил своего давнишнего друга Махмуда Адуевича Востокова. Мы узнали друг друга сразу, хотя не встречались почти семь лет – в 1990 году Востоков вдруг неожиданно исчез. Я несколько раз периодически пытался прозвониться к нему домой и на службу, но домашний его телефон не отвечал, а на работе говорили, что он в длительной командировке. «Значит так надо», – подумал я.
А тут – полная неожиданность! Махмуд Адуевич был как всегда сдержан, но я нутром чувствовал, что в его жизни произошло что-то такое… В общем, как говорили во времена нашего детства: «И хочется, и колется, и мама не велит».Чтобы как-то разрядиться, я пригласил его в ближайший пив-бар. Махмуд не отказался. По воспоминаниям прошлого знаю, что он никогда не терял голову от спиртного, которое нам приходилось выпивать по делам службы в неимоверном количестве. А тут такое! Да, такого от Востокова я никогда не ожидал: когда количество выпитого не достигло даже десяти кружек на двоих, он вдруг стал подводить меня к тому, чтобы от неожиданнноси полученной от него информации я не впал в состояние шоколадки. Для несведующих проясню, что на нашем с ним жаргоне слово «шоколадка» расшифровывается более коротким словом «шок». Я пообещал Махмуду, что ни при каких обстоятельствах в шоколадку я не превращусь…
Да, действительно, мне стало как-то не по себе, когда из портфеля Махмуда вдруг вынырнула прямо мне в руки книжонка, на обложке которым красным по голубому красовалось: «Лука Дундищев Симфония любви и другая мемуаристика прогрессирующего запоя эпохи застоя». Я подумал, что речь пойдёт о каком-то серьёзном деле, а он подбросил что-то, от чего повеяло пошлостью, пусть даже и от времени «застоя». «Кто такой Лука с намёками на неприличие фамилией?» – не совсем доброжелательно спросил я его. «А
3
ты отбрось свою лживую интеллигентность и почитай. Неужели ты сам не можешь сообразить, что это Лука сидит перед тобой? А ещё считался неплохим сыщиком», – с досадой бросил он. Оказалось, что Востоков с давних времён прекрасного застоя наедине с собой занимался сочинительством, в основе которого – его до неприличия циничная созерцательность. Книжонку эту он издал в каком-то эмигрантском издании в прошлом советских диссидентов в Мюнхене, где мы с ним и свиделись и где этот Востоков-Дундищев в связи с этим и оказался в Германии – получить свой авторский гонорар и несколько экземпляров книжки, изданной пока что тиражом всего в тысячу экземпляров, два из которых этот человек, оказывается, с двойной фамилией подарил мне. Один экземпляр он надписал: «Моему лучшему другу Левасу Роги с любовью от автора». «А где подпись самого автора?» – спросил я его. «Это совсем не обязательно для человека с вымышленным именем», – ответил он мне и показал свой заграничный паспорт, из которого я понял, что под фотографией знакомого мне человека значится совсем незнакомое мне имя и чужая для меня страна. «Вот так-то, – сказал он мне на прощание, – а второй экземпляр моей дундовки постарайся пристроить куда-нибудь – гонорар поделим равными долями» . Что я и сделал, потому что я, как и он, не очень дорожу своим креслом. Кстати, в связи с креслом вспоминается что-то из востоковско-дундищевски:
«Кресло – это не штаны, обтягивающие задницу, которую многие путают со своей головой. Человек, не умещающийся в своём должностном кресле, всегда дороже того, кто бултыхается в нём как в помойной яме, или того, кто вываливается из собственных штанов».
Левас Роги – барон Врунгель Фон Мюнхгаузен
Москва, апрель 1997 г.
4
СИМФОНИЯ ЛЮБВИ
Мне было сорок. Я страдал –
Неделю никого не драл.
Я семь ночей не спал. Я думал,
Кого бы выдрать. Не придумал.
Я мучался, я волновался,
Ворочался, но не сдавался.
Ровесниц драть я не хотел –
Я на старухах залетел.
Хоть и дают они охотно,
Но с ними очень уж колготно:
Они хотят, чтоб я был мужем,
А мне такой подход не нужен.
А молодые? Где их брать?
Их надо молодым долбать.
Все бабы любят молодых –
От взгляда их спирает дых,
Они ловчей, они сильней,
Они красивей и наглей.
5
Уж если молодой прижмёт
И палку между ног воткнёт,
Тогда держись: хоть и не хочешь,
Но через пять минут захочешь,
Начнёшь стонать и извиваться…
Кому не хочется долбаться?
Да, гребля – дело молодых,
А ты сиди и думай стих.
Но стих стихом, а гребля греблей…
Не кормят басней соловья.
Уж поздний вечер, я – сова,
Я вскакиваю, одеваюсь
И на Тверской бульвар пускаюсь.
Сейчас там баб как мух на кухне,
А шлюх – не менее того.
А ну, моя дубина, ухнем –
Ведь ты не можешь без того.
Иду спокойно, озираясь,
Как будто что-то потерял,
А сразу подвалить стесняюсь –
Я не такой большой нахал.
Но на ловца и зверь бежит,
И кто-то сзади говорит:
«Мужчина, сколько мне заплатишь?»
Я оглянулся: Боже мой!
Стоит девчонка у витрины
И мне кивает головой.
Глаза как вишни, бюст шикарный…
Ну… В общем, вид вполне товарный.
А взгляд нахальный, как у бъяди:
«Ну, что раздумываешь, дядя?
Ну, что молчишь, как тот мудак?
Гони, папаша, четвертак».
6
Я сразу сжался, загрустил,
Но кто-то снизу говорил:
«Хозяин, баба не для шуток,
С такой не надо прибауток.
Такую надо сразу брать
И, не раздумывая драть.
Мне надоело зря стоять,
Я не могу спокойно спать,
Я не могу без наслажденья,
Бери её без сожаленья.
У каждого своя работа,
Без самолёта нет пилота.
Я – самолёт, а ты – пилот.
Давай выруливай, пилот!
Коль цель ясна, чего же ждать?
Давай прицеливай на бъядь!
А если мы минуем цели,
К чему же нужен был полёт?
А если ты уж не пилот,
Твой самолёт – не самолёт
И даже не макет машины.
А у машин тугие шины.
Я весь тугой, готов я к битве,
Готов я стричь не хуже бритвы.
Готов то делать многократно,
И будет нам двоим приятно.
А раз хозяин мой пилот,
Веди на цель свой самолёт!»
А цель не ждёт, она уходит.
Наверное, её уводит.
Наверное, ей нужен фуй,
А не мешок, фуйнёй набитый,
С лицом небритым и испитым.
7
К тому же, видно, жмот приличный.
А нужен ей мужик столичный,
Лощёный, с фуем энергичным
И туго набитый деньгой.
Да, дело начало срываться,
Но жутко хочется долбаться.
Что делать? Девка вновь не клюнет,
И кто-то ей вот-вот засунет.
А это будет пораженьнм
И пораженьем без сраженья.
А друг торопит: «Ну, старик,
Ведь я – отменный боевик,
Не подведу тебя и впредь,
Я весь из стали, я не медь.
Я не согнусь, я устою,
За нас обоих постою.
А ну, смелей! Смелей, пилот!
Веди на цель свой самолёт.
Ну вот, она уж не уходит,
Хоть я укрыт, но глаз не сводит…»
А вот она уж к нам идёт
И на чердак к себе ведёт.
Да, это был чердак роскошный
С большим окошком на проспект.
Там было много раскладушек
И очень маленьких подушек,
Которые под зад кладут,
И все при гребле достают
Любой длины тупым кинжалом
До жадных проституток жала…
А эта – на другой манер:
Она вдруг на колени стала
8
И из ширинки член достала,
И быстро начала сосать.
Сосёт со вздохом, с остановкой,
Как будто то не фуй – морковка.
Во время остановки сядет
И за колёсики погладит.
Потом слегка оближет их,
Потом лизнёт головку члена…
Работает она в две смены!
Да с этой девкой не впросак,
Такой не жалко четвертак.
Такая пробъядь всё поймёт,
Любой подымет самолёт.
Не только тот, что сам летает,
Но даже тот, что провисает.
Такую видел я впервой.
Такой не жалко четвертной!
Глаза какие! Плечи! Стати!
Такая мне из тысяч кстати.
Такую я всегда хочу.
И я, волнуясь, к ней лечу.
И я за грудь её хватаю,
К себе я крепко прижимаю,
Пытаюсь на кровать свалить
И там как надо обольстить.
Она волнуется, смеётся.
Я чувствую – и ей неймётся,
Что неспроста её волненье,
Приятно ей прикосновенье.
И стыд природный позабыв,
И вздох томленья испустив,
9
Она мне сразу поддаётся
И помогает – ей неймётся.
Ей хочется, ей надо это.
Она совсем не с того света.
Она такая же земная,
Она мне близкая, родная.
Она трусы снимает лихо,
Бюстгальтер тоже вдруг слетел.
Чулки отбросив, кофту, юбку…
Как будто бес в неё влетел.
И страсти, обнажив всё тело,
Она к себе меня манит.
И пылок жар её ланит!
Себя я тоже раздеваю
И на неё стремглав бросаю
Своё набрякшее, литое,
Простое тело, не святое.
Её в объятьях я сжимаю
И сладость губ её вкушаю,
Ласкаю плечи, грудь, живот
И чем-то залезаю в грот.
Она волнуется, хохочет…
Да, эта баба очень хочет!
Она смеётся и дрожит
И в страсти в ухо говорит:
«А ну, давай, давай смелее,
Почаще, друг, и посильнее.
Давай работать вместе, в такт.
Ещё поглубже (стон). Вот так…
Как ты понятлив, как силён,
Как будто ты в меня влюблён.
10
Я не останусь, друг должна,
Я докажу, что я нужна
Твоей душе, твоей работе.
Прости меня, но мне охота».
Её я тоже понимаю
И в ритме, с чувством дожимаю.
О, как прекрасно было это:
Как будто затряслась планета,
Как будто молнией пронзило,
Как будто солнце засветило,
Как будто звёзды засияли,
Как будто небеса упали.
Я ничего не видел лучше,
Огня не чувствовал сильней,
Не видел женщин я милей
И не был никому нужней.
Прекрасно было то мгновенье,
Я чувствовал всем телом страсть,
Я чувствовал, что та напасть
Меня стократно одолеет.
И поняв это, я наглею:
Я вновь пытаюсь повторить,
Сопротивленья не встречаю
И с чувством, с тактом продолжаю.
О, как понятлива она!
О, как она нетерпелива!
Как энергична, как игрива!
Изобретательна, как в сказке:
То ляжет боком на бедро,
Грудями вдруг прижмёт подушку
(они у ней торчат как пушки),
То ножки кверху поднимает,
11
Коленки в сторону бросает,
То на меня верхом садится…
Другим бы надо поучиться!..
Я много видел в жизни бренной,
Я много испытал страстей,
Я не жалел себя и мучил –
Другим бы не сносить костей.
Но столь надёжную подругу
Не отдал я бы даже другу!
И поняв это, чуть не взмок –
Теперь уж не она махала,
А я махал, чем только мог.
Я чувствовал, как ей приятно,
Как вновь несёт её волна,
И дикой страсти неуемной
Становится звезда полна.
Она не то, чтобы горела –
Не может влажное гореть,
Она не то, чтобы блистала –
Не может глубина блестеть.
То страсть была другого свойства,
Кто не познал, тот не поймёт.
Не каждый может отдаваться,
Не каждого это проймёт.
Как трепетал колодец страсти,
Вибрировал по всей длине,
Он то сжимался, то вгибался…
И всё предназначалось мне.
Не помню, сколько начинала
Она симфонию любви,
Но раз четырнадцать кончала.
Я не хвалюсь, мой друг, пойми.
12
Потом, упав в изнеможеньи,
Она сказала: «Я люблю».
И вот уж много лет я с нею –
Никак её не разлюблю.
Махмуд Востоков (Махмуд
Оглы бекрам Фантамас-бей
Ягадаш Керим)
7 января 1982 года.
13
АНАТОМИЯ ЛЮБВИ
Всё это было не со мной:
Ни я домой не возвращалась,
Ни я в полночной тишине
С красивым парнем обнималась.
Меня седой мужик лобзал
И жарко целовал мне губы,
Так грубо тискал, и дерзал,
Что в страхе застучали зубы.
Он был настойчив и силён
И в страсти вглубь меня стремился,
Но в той полночной тишине
Мне отказать не согласился.
Хотела, чтоб не отказал,
Но всё ж ему сопротивлялась.
Хоть и кричала громко: «Нет!»
Но ноги разбросав, я сдалась.
Мне было восемнадцать лет,
И никого я не любила,
До той полночной тишины
Я девственность свою носила.
14
Но, видно, каждому дано
С красивой юностью расстаться,
Хотя немногим суждено
При этом так сопротивляться.
Почувствовав как треск трусов
Открыл ему ворота страсти,
Я поняла, что то не сон,
И впредь я буду в его власти.
Две малые мои губы
Он грубо раздвигал «кинжалом»
И, больно вдруг меня пронзив,
Концом его коснулся «жала».
Мне было больно и приятно,
А он ходил туда-обратно.
Прошло минут пятнадцать-двадцать,
А он всё прыгал взад-вперёд.
Я чувствовала, что по бёдрам кровь
Как будто ручеёк струилась…
Но вдруг услышала я стон –
Наверно, что-то с ним случилось.
И, в исступленьи груди сжав,
Он вдруг обмяк и стал спокойным.
И, поняв вдруг, что стало с ним,
Я за себя была довольна.
Лежал он, нежно придавив
Своим «ножом» мой копчик к полу,
И, видя, как он слаб и нем,
Я поняла всю цену гола.
Когда он встал и оглядел
Останки девственности прежней,
Увидела я – не такой
Его «кинжал», чем был он прежде.
15
Он жалко между ног висел
И силы в нём не ощущалось,
И я почувствовала вдруг,
Как в его доблести нуждалась.
И позабыв всю боль утраты,
Я на коленях привстаю
И как молящаяся в церкви
Грехов желаний не таю.
Я чувствую, что я сильна
И поддержать его вольна.
К нему я тихо подползаю
И языком его лобзаю.
И чудо начало свершаться –
Он стал как вымпел подниматься.
Он стал мощней, длиннее, крепче
И снова в страсти задрожал…
Да, это был опять кинжал!
Но я его не отпускаю,
Лижу, сосу и обнимаю.
Затем, сняв лифчик, как желаю,
Сосками крепкими сжимаю.
Мне это было не отвратно.
Я вижу – и ему приятно:
Он разрумянился как в пляске
И задрожал в нежнейшей тряске.
Он стал метаться как качели,
Я поняла, что я у цели.
Я выше быстро отползаю
И в дверь промежности впускаю.
Теперь она уже открыта
И незачем ломать её.
16
Я прыгаю под ним как белка –
Ведь я теперь уже не целка.
Я ёрзаю под ним, верчусь,
Желая подмахнуть, кручусь.
А он желаньям не внимает
И еле жопу поднимает.
А я волнуюсь: не понятно –
Он не суёт его обратно.
Стоит он также как при ломке,
Но что-то изменилось в «фомке».
В нём нет уже того азарта,
А это мне всю портит карту.
Могу остаться «на бобах»…
Ведь я слыхала об оргазме,
А мой оргазм пока в губах.
Ещё на волю он не вышел,
Но где-то шорох его слышен.
Он лишь тихонечко ползёт,
А парень слабый – не гребёт.
Совсем не чувствует прилива,
А грудь моя туга как слива.
Да нынче не мужик хозяин –
Его не сдвинешь без кнута.
Но я теперь уже не та –
Теперь желаний не таю
И за себя я постою.
Теперь уж я готова к бою,
Теперь согласна даже стоя.
А если он не может стоя,
Пусть на коленях постоит:
Пускай за грудь меня хватает
И ниже жопы загоняет.
17
И мне ль к лицу за ним гоняться!
Но жутко хочется долбаться!
Что делать? Друг мой не в тарелке
Я поняла – всё дело в целке.
И не мужчина мне достался –
У целочника член болтался.
А где возьмёшь вторую целку?
Её не купишь напрокат.
И не родишься ты вторично.
Да дело плохо, неприлично.
Как будто и не он ломал,
А от других ему осталось.
Но что-то вдруг со мною стало:
Я на себя его валю
И мордою в звезду пихаю.
Его я за уши держу
И слабый член его глотаю,
Жую, сосу, лижу; махаю
Звездою по его губам.
И слышу стон, затем движенье.
Я чувствую и в нём стремленье –
Он жадно стал лизать мне клитор
И губы рваные сосать.
А я за член его держу
И тоже с радостью сосу.
Сосу я, словно вновь родилась
И соски с молоком добилась.
И он, как в детство возвратился –
В награду леденца добился.
Он лижет и глотает смазку,
А член его стоит как в сказке!
18
А что для бабы лучше фуя?
Всё остальное лишь фуйня!
А я теперь уже не девка –
В своих желаниях вольна
И оскорблений не снесу –
Я всех как надо понесу.
Сосу я долго, энергично.
Дела у нас пошли отлично.
И он, почуяв где-то норку,
Спустился с клитора под горку.
И длинным языком шершавым
Мою звезду он шлифовал.
Но он теперь не блефовал:
Он языком работал рьяно –
Как треплется охотник пьяный…
Но здесь не просто болтовня…
Девчонки, гребля не фуйня!
Хоть и язык короче фуя,
Шлифует лучше он его.
Хоть я и фуй сосу,
Но лучше я не сосала ничего.
Мы слишком долго баловались,
Но радости своей дождались.
Я чувствовала на меня
Несётся с гор лавина страсти.
Я в счастьи под неё ложусь…
И вот уж я в оргазма власти.
Я вся ходила ходуном
И как берёзки лист дрожала,
Стонала я и трепетала,
И член без жалости глотала.
И вдруг он тоже задрожал,
Задёргался, заколебался
19
И липкой жидкости фонтан
В мой чистый ротик извергался.
Хоть и немного, но я рада –
Ведь это для меня награда.
Нет, девки, гребля – не фуйня!
А фуй, даже во рту, но фуй.
А если не досталось фуя,
Тогда свою морковку жуй.
Я завела его прилично
И надолбались мы отлично:
В меня он десять палок кинул
И девять прямо промеж ног.
Из них я две расчетверила,
А две последние скостила –
Я так устала, не могла.
Ну, в общем, я ему должна.
Я отработаю хоть завтра
И за себя я постою.
Если тебе мужик достался,
Будь начеку – ведь ты в бою.
В бою за честь, в бою за славу,
От водки за фуй оттащи.
Фуй дан не только для забавы –
Он руль – крути, не верещи.
Мы с ними прожили сорок лет
И нагреблись – другим так надо.
И дело всё во мне – на нём
Всю жизнь висела как награда.
Он был меня намного старше,
Но я звездой брала его
И кроме глаз его и ласки
Я не желала ничего.
20
А началось с той бурной ночи.
Хоть он был не красив, но смел.
И головой работал прочно,
Как я звездой. И он пыхтел.
Пыхтел всегда как паровоз
В руках умелых машиниста.
Мой паровоз, вперёд лети,
Другого нет у нас пути.
9 января 1982 г.
Махмуд Адуевич Востоков
21
ПЛОСКОСТОНИЗМЫ
1. Забыть зло – значит быть добрым, забыть добро – значит быть злым.
2. Лучше медленно идти, чем красиво лежать.
3. Пища и женщина – суровая необходимость жизни. Без них невозможно обойтись, и поэтому на них надо тратить время и средства.
4. Многие боятся умереть от перегрузки, а умирают от недогрузки.
5. Каждый видит со своей колокольни, но для того, чтобы увидеть то, что видит другой, надо забраться на его колокольню.
6. Кто не работает, тот не ест. Но поскольку едят все, значит и работают все?
7. Человек, который смеётся, это не всегда тот, кто смеётся вслух.
8. Убить пересмешника – значит убить чувство юмора.
9. Человек без юмора – человек, не понимающий юмора других.
10.Не всегда тот, кто ругает, – враг, и не всегда тот, кто хвалит, – друг. Скорее – наоборот.
11. Куда кривая выведет? Иногда – на прямую, если ты устал ходить по кривой.
22
12. Что делать, если делаешь то, чего не желаешь? Делать то, о чем просят другие – по крайней мере кто-то доволен.
13. Если собака – друг человека, то не каждому дано превзойти собаку.
14. Кто не любит детей, тот умирает раньше срока – в сердцах детей дольше живёт тот, кто их любит.
15. «Рождённый ползать летать не может», но тогда вырасти себе крылья.
23
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
19 декабря 1981 года
В кремле собралась нынче знать
Вельможу старого качать.
Но слишком слаб вельможа старый -
Вот-вот рассыплется чудак.
А как же быть - качать нельзя?
И молвил он им всем: "Друзья!
Что вам ещё могу сказать?
Теперь я знаю в вашей воле
Меня сегодня лобызать.
Но лобызанье не награда -
Не слишком радостно оно.
Нахал Андреич, мой отрада,
Подумай друг насчёт того...
Ты знаешь, я люблю в Крыму
Поесть от скуки винограду,
Но счас зима и Крым закрыт.
Давай взамен ты мне награду.
Хочу награду не простую,
Давай награду золотую"
Нахал Андреич задрожал
И выронил от страха челюсть.
24
Чудненко Костя тут как тут
Взамен впихнул ему другую.
Он друга нового обнял,
Подвёл к столу и ручку дал
Мотыльль Мотыльич Ковальцову:
-Мотыль, ты стар,
тебе недолго жить
А мне е6щё ему служить.
Других я не могу заставить.
Давай подписывай Указ!
Я не шучу – даю приказ».
Мотыльль Мотыльич задрожал,
Но ручку золотую взял.
Поднёс дрожащею рукой
Её к Указа бланку
И, на сатрапа посмотрев,
Спросил: - А мне на банку?
Тогда ответил Костя хмуро:
«Ведь ты совсём не пьёшь, культура…
И вредно пить тебе, старик,
Не церемонься – делай в миг!»
Наш вице-президент вздохнул,
В чернила ручку окунул
И написал: «Вам, наш герой,
Даём награду не простую –
Для Вас не жалко золотую.
Теперь у нас Вы – рекордсмен
По званиям Героя.
Ещё был Жуков рекордсмен,
Но он был молод и силён
И брал награды в поле боя,
А Вам друзья сдались без боя…»
20 декабря 1981 г.
25
НА СМЕРТЬ ИДЕОЛОГА
(записано с экрана телевизора во время репортажа
с Красной Площади в Москве)
Сегодня Родина дрожит.
Она сегодня негодует.
Она нам это не простит.
Поэтому злой ветер дует.
Как будто кто-то злой рукой
Вонзил занозу в сердце друга –
Сегодня рядом с Ильичём
Хоронит Тусклова Зануда.
Скончался старый маразматик,
Давно забывший стыд и честь,
Давно продавшийся иуде,
И нам его грехов не счесть.
Он мельтешился как щенок,
Как лгун несчастный врал народу,
Что тот Зануда – наш герой
И он один нам дал Свободу.
26
А те, кто отдал жизнь в боях,
Те, кто легли на амбразуры,
И те, кто штурмовал Рейхстаг.
И те, и те, и те другие
Не думали, что будет так.
Что одному лишь все награды,
Что лишь один борец за мир,
Что только с ним сметём преграды…
Нет, не поверит в это Мир!
Но ветер злой был справедлив –
Не выдержав того кощунства,
Он гроба кумачом закрыл
Чело сатрапово без чувства.
Он права не имел смотреть
На имя Ленин в Мавзолее.
И чувственно прощаясь с ним,
Иуда зыркал как в музее.
Музее восковых фигур,
Застывших и забывших дело.
Поэтому так тяжек груз
Медалей, взятых слишком смело.
Хоть каждый знает, что не вечен
Смеяться, плакать, водку пить,
Не каждый в жизни столь беспечен,
Чтоб так бессовестно служить.
30 января 1982 года
27
РОДИНА
Люблю я России просторы,
Люблю городов тополя,
Люблю твои реки и горы,
Люблю тебя, наша земля.
Что может сравниться с Россией,
Такой величавой, простой?
Что может сравниться с землёю
Где ты породнился с мечтой?
Я твой своей кровью и плотью,
Я верю – твой дух невредим.
Я твой, когда счас тебе трудно,
Я верю, что мы победим.
Мы вместе с тобою, Россия,
Отбросим ярмо подлецов.
Мы вместе с тобою Россия,
Мы вместе за дело отцов!
Обидно, что счас тебе трудно
Топтаться на месте в путах,
Как конь, необъятный могучий,
При всаднике в дряхлых летах.
28
Тот всадник Россию не любит,
Не любит, а только сосёт.
Взамен ничего не давая,
Он лишь твоей кровью живёт.
Но время – не конь – не устанет,
Его не заставишь стоять.
И скорость оно набирает,
И всадника ищет опять.
И вместе со временем мчишься
Вперёд ты, родная земля.
Я знаю, что ты не отстанешь
И вновь возродятся поля.
И вновь заалеют знамёна
На подвигах наших побед,
И вновь твоё имя воскреснет
Как символ от всяческих бед.
Москва. 26 декабря 1981 года.
29
СТАЛИН ЖИВ
Ты смотришь из гроба сурово.
Ты видишь, как стынет металл.
Но всё тебе это не ново –
Ведь с этого ты начинал.
Ты строил и сеял, ты недругов бил,
Но Родине честно, как Сталин, служил.
И мы тебя знали, и мы тебе верили.
Ты был нашей совестью, в битвах проверенной.
Ты много оставил любимой стране,
Но рук своих ты не оставил,
Как будто не знал, что без сильной руки
Страною никто не управит.
Ты был по запросам как русский солдат,
Но был для страны полководцем.
Ты крови своей не жалел для неё
И был чистой веры колодцем.
Но люди, которые вместо тебя,
Живут как цари до Ленина.
Но люди, которые вместо тебя,
Не ты – они предали Ленина.
30
Предателей строго карает народ,
Он их никогда не поддержит.
Он знает, кто Красное Знамя несёт,
А кто его даже не держит.
Ты жив, как герои столетья живут,
Как совесть живёт в поколениях.
Ты жив, как солдаты эпохи живут,
Все те, кто боролся за Ленина!
27 декабря 1981 года.
31
Соседу по квартире
Александру Лебедеву
АНТИАЛКОГОЛЬНАЯ
(Монолог алкоголика)
Дрожит судьба как рука алкоголика.
Рука судьбы – это водки стакан.
Я плюну вам в морду, захохочу до коликов,
Если скажете, что я хулиган.
Нет, я – не шпана, я – душа народа,
Я пью с работягами, сшибаю рубли.
А ты, интеллигент, слюнтяй, недотрога,
Не стоишь даже моей сопли.
Ты – дармоед, жалеешь зарплату,
Не истратишь на водку даже рубля,
Я ж не на роскошь вношу свою плату,
А ты сосёшь души, как ягоды тля.
Ты вечно брюзжишь, всё тебе мешает,
Ты даже на Пасху не выпьешь стакан.
А я не из робких, я те с грязью смешаю –
Ведь это не я, а ты хулиган.
Когда я с другом давлю поллитровку
На кухне, ты гонишь нас как шпана.
А у меня есть повод, я купил обновку
И, если не выпью, она не видна.
32
А теперь посмотри, как блестит обновка –
Зубная щётка и новый футляр.
Давай лучше выпьем и сбегаем снова
За водкой. Пока не остыл стакан.
13 января 1984 года
33
Елене Вл-вой
ТАКАЯ ОНА (ну её на ..й) КОМАНДИРОВКА
Поздний вечер. За окном темно.
В поезде сижу и еду не на бядки.
Если б у меня в Москве остался ..й,
Я б назад бежала без оглядки.
Правда, рядом дышит старый хрен –
Мой начальник. Говорят, что может.
Что ж сойдёт. И я ложусь на крен.
Пусть возьмёт меня он, если сможет.
Хоть и стар он, – кандидат наук,
Выгодная партия для .бли.
Не терпеть же мне желаний мук,
Трудно мне без неспортивной гребли.
Он к моим призывам – как чурбан,
Словно камень нем – наверно, сытый…
Сердце же стучит как барабан.
Он ж ему не внемлет, хрен небритый.
Ночь прошла, а он ни с места – трус.
По глазам его я вижу – очень хочет.
Я с собой набрала шесть трусов,
Чтоб не мыться, если кто захочет.
34
Ночь прошла. А вот и Ленинград.
Я живу в мечтах о приключеньях.
Отомщу тебе я, старый гад! –
Ты поплачешь за мои мученья!
В понедельник ночью нажрались,
В забытьи к его губам прильнула.
Он – дурак – как кошка к слову «брысь»:
Видно, чем-то я его спугнула.
Ночь прошла. Трусы опять же те:
Не к чему менять их – не практично.
Да, дела пошли совсем не те –
В жизни все не просто, не логично.
Следующая ночь – опять в тоске.
Я соседок напугала телом –
Ночь прошла в беспамятстве, в бреду,
В забытьи раскрылась слишком смело.
Наконец-то в среду все «о кэй»! –
Взял меня Сережка для утехи:
Жадно лобызал, шептал: «Смелей!»,
Мастерски нашёл в трусах прорехи.
Я бегом в сортир трусы менять,
Громко называя себя дурой,
Чтобы не подумал, что я – бядь –
Заплатила за коньяк натурой.
К сожаленью, С.Ф. и мой шеф
Услыхали про мое паденье,
Склоки для меня, что в картах блеф… –
Я стремлюсь в атаку, в нападенье.
Обвиняю шефа, что подлец,
Что хотел со мной в экстазе слиться,
Что он предлагал мне стать женой…
Негодяй! – Один во многих лицах.
35
Я его ославлю! Пусть дрожит!
Пусть трепещет! Я ему не дамся.
Пусть ночами длинными не спит.
После ЗАГСА я ему отдамся.
В пятницу на бядках снова я,
Но уж это тайно, шито-крыто.
Поработала моя звезда с дверью,
Настежь для других открытой.
Если б не билет назад, в Москву,
До утра греблась бы, как спортсменка.
Всю бы пропустила я братву,
Кто б хотел. Гребуся я отменно.
Но опять С.Ф. и старый шеф
Отругали за мои заблуды.
Провалиться им бы! За мой грех
Я устрою гадам пересуды.
Возвратясь в Москву, я славлю их
Ленинградские в любви промашки,
Знают пусть – чем в номерах сидеть,
Лучше быть доступной промокашкой.
Я свободна в сплетнях и в любви,
За себя я постоять умею:
Если кто меня не станет драть,
Подлеца ярлык ему наклею.
6 ноября 1983 года
36
П освящается хозяйке дачи
ответственного работника
аппарата одного из госкомитетов
АНТИОБЖИРАЛОВКА
Прошло полдня, а мы всё жрём,
Как будто счастье в этом.
Всё остальное ерунда –
Покрыто серым цветом.
Нас только радует жратва,
Перина и подушка,
Как в детстве радовали нас
Конфеты и игрушка.
Как будто нет других забот
И смысл всей жизни – пища.
Прожить мечтаем мы в тепле
И счастия не ищем.
– Покушай, Вася, творожку.
Бери, Олежек, масла.
Печенья скушай, Игорёк,
А Коле надо мяса.
А ты, мой сын, так отощал
И экономишь сахар…
Чтоб вид твой всех других смущал?
Да, жизнь твоя – не сахар!
37
Светлана, что сидишь как дура?
Ты – дочь моя, моя натура.
Диету позабыла?
Ещё лет сорок проживёшь,
И станет жизнь не мила.
Покушай, Костя, пирожок,
А то не вырастешь дружок... –
Так потчевала баба-мать
Всех, кто прибыл на дачу,
Гоняет от стола… к столу
Как старый кучер клячу.
Мы отожрались – на убой
И стала жизнь не мила.
Но снова дует в ухо нам:
«Во сне и в пище – сила».
И такая дребедень целый день.
И на жизнь я смотрю как тюлень.
Мне рукой и ногой двинуть лень.
Мне б поспать и пожрать,
Да ленюсь я вставать –
Проползти от постели к столу.
А потом поутру я брюхатый встаю
И природе я долг отдаю.
Мыться лень, бриться лень,
Даже жрать стало лень.
В общем, я – сам не свой, Я тюлень.
И завыл я от жизни такой,
Взял монатки и мигом домой.
Жизнь манила меня красотой,
А не жирной своей полнотой.
38
И с тех пор я ем в меру
И сплю тоже в меру,
А на жизнь я смотрю как ребёнок.
И советую всем: не гонись за жратвой!
Заруби себе это с пелёнок.
24 июля 1982 года,
Сходня
39
КАЖДОМУ СВОЁ
На служебной даче – просто благодать.
На служебной даче есть своя кровать.
Есть своя перина и подушка есть.
Если есть захочется, можно и поесть.
Там тузы махровые, в рангах, в орденах,
Властью наделённые, при больших пайках.
Те пайки дарованы им большой рукой,
К ним продукты свежие мощной льют рекой:
Мясо, колбаса из мяса, а не из дерьма.
Масло, взбитое из сливок, тоже без дерьма.
Рыбка разная плывёт – лосось и судачок…
Да от такой провизии неплохо б на бочок!
Зажранные, заспанные (с них не дать, ни взять)
Прут на дачи летние махрушки досыпать.
С виду респектабельны, в дорогих штанах,
Но очень нерентабельны старпёры в орденах.
Закрутили страну, задундохали,
По блатному пустили пути,
Так что стены в тюрягах заохали:
«Мы вас ждём, не забудьте зайти.
40
Посидите у нас, поработайте
На дешёвом и тощем пайке.
Прежде, чем полопать, потопайте.
Возвратитесь от нас налегке.
Возмужаете и окрепнете –
Вас и замуж любая возьмёт.
Люди будут к вам с состраданием,
Сейчас же каждый на мушку берёт…»
Извините, но нет в вас мужицкой крови,
Нет задора и страсти к жизни.
Чести нет, доброты и людской красоты,
Пауки вы – сосёте кровь жизни.
Разбегайтесь скорей по домам,
А не то о вас Бог позаботится.
Торопитесь, уж близок ваш час –
И.В. Сталин за вами охотится.
24 июля 1982 года,
Сходня
41
«ДОБРОТА»
В открытую стреляет «доброта»
И наповал разит людские души.
От этой «доброты» лишь пустота
Влетает в слабые для лести уши.
И мозг ей не противится – она
Всегда удобна и легко варима,
Но это чаще злая доброта:
Она бессильна, в страхе растворима.
Она даётся просто, без труда
И отдаётся всем без сожаленья.
Она как в шлюзах лишняя вода –
Стекает вниз свободно, без давленья.
А всё, что ей противится, то зло:
Оно дерзает, не лаская уши,
И призывает действовать оно,
Сомнения бросая в наши души.
Сомненья злят, волнуя дерзко кровь,
И действовать зовут, трубя тревогу.
А на хрена нужна нам где-то новь?
Не проще ли не покидать берлогу.
42
Оно и легче, может быть, верней:
Зачем искать, а вдруг всё понапрасну?
Ещё в себе загонишь лошадей
Иль вынесут они на путь опасный.
Прощай, сомненья. Нам без вас верней.
Покой нам нужен – не в стакане буря.
И мечутся пусть те, кому нужней
Жизнь бестолковая или затея дурья.
9 ноября 1984 года
43
ПАРАНОЯ, или БРЕД ПОД
КЕРОСИНОМ
Я – СОЛДАТ
Всю ночь мне будет сниться хохот
Девчонок дерзких, молодых.
Как будто вдруг услышал шепот
Любовниц пьяных и шальных.
Похоже дерзость и мечтанья
Не только мне волнуют кровь,
И робкий трепет ожиданья
Вошёл в меня, как прежде вновь.
Но ощутимость вдохновенья,
Волненье радостных минут
И жар души, чужой, прекрасной,
Вот-вот меня как рожь сомнут.
Любви желаемой колосья
Уж сорок лет во мне грустят,
Возможно, кем-то буду понят
И все, кто ждал меня, простят.
44
Не свойственно мне тленье сена,
Гниенья запах, боль утрат,
Не свойственно мне вдохновенье
Чужих побед – я сам солдат.
Солдат не должен жить в постели,
Не должен в стоге усыхать.
Солдат всегда спешит к победе
Лишь он тогда, как я, солдат.
28 марта 1982 года
45
БАБЬЕ ЦАРСТВО
Бабье царство всегда и повсюду,
Шепот глаз, взгляд тоски, как в плену.
Нет мечты, обреченность в повадках,
Угасают при жизни в тлену.
Я видал их и вижу вседневно
На работе, в метро и в кино.
Если б я не нуждался в их ласке,
Проклял б всех и себя заодно.
Но, к несчастью, а, может быть, к счастью,
Я родился на грешной земле.
И, как грешник, стремился я к счастью
Всех живущих на этой земле.
Я любил свою мать и девчонок
Тех, что в детстве за косы таскал,
Я любил свою бабушку Д..ю,
Но всё это я грубо скрывал.
Я взрослел, я влюблялся, и, мучаясь,
Свои чувства в стесненьи сжимал
И терзался от одиночества
Как тот конь, что в конюшне стоял.
46
Невнимательный был я к женщинам,
Хотя молча в душе трепетал.
И искал я любовь свою вечную,
Ту, что в мыслях своих начертал.
А они оказались все клеванные
Неудавшейся жизнью, судьбой.
Я смотрел же на них зачарованный
Крепкий дуб, закалённый борьбой.
Я к глазам их был глупо чувствительным,
Верил, думал, что это всерьез.
И не знал я дурак заколдованный,
Что все женщины любят лишь вскольз.
Им не нужно души горение,
Им не надо энергии взрыва.
Ты давай им повиновение
Так, чтоб с виду все было красиво.
Чтоб другие им бабы завидовали,
Их уюту, богатству и власти,
Чтоб служил ты им тихо, безропотно.
Наплевать им, что ты – гений страсти.
В страсть играют они, когда выгодно,
Когда надо занять позицию,
И становится тягостно, холодно:
Ты стремился быть вольною птицею.
Ты стремился быть дерзким и смелым,
Быть полезным другим, в том числе и им,
Ты старался быть честным, умелым,
Забывая, что в этом ты неделим.
А они все стремились к расчёту
Как бы выгоднее устроиться.
Дуры – ведь по большому счету
В этом их опасность и кроется.
47
Предки наши считали меньше,
Но в любви они были счастливее.
Подчиняясь мужской силе, власти,
Были женщины неторопливее.
Не спешили они пришпоривать,
А жалели детей, хозяина.
Были женственней, мягче, приветливей
И добрее, как надо в их звании.
А сейчас позабыт, позаброшен мужик,
Отдав власть свою бабам, и став импотентом.
Не дай Бог, скоро страшный день придёт –
За член станут давать патенты.
Остальные забудут, что женщины есть,
Что детям рождаться положено.
О, как трудно сейчас нашим женщинам,
При мужчинах в званьи низложенных.
30 марта 1982 года.
48
ВСЕ НА ВЫБОРЫ!
На выборы! На выборы! На выборы! –
Приглашают нас агитаторы.
Все на выборы! Все на выборы! Все на выборы!
Призывают нас лозунги и разнокомментаторы.
Прлосыпаюсь утром от звонка.
Трубку поднимаю: «Ждём на выборы» –
Голос хриплый и взволнованный слегка, –
«Приходите обчзательно на выборы».
А мне лень вставать так рано.
Мне б еще вздремнуть часок.
Поднимает спозаранок
Препротивный голосок.
Я вчера смотрел футбол.
Наши так зажрались.
Им играть бы в литербол –
Там гола б дождались.
Мой кирюха (друг) Сашок
Очень уж расстроился –
Принял лишнего чуток,
А потом раздвоился:
49
Головой упал в санузел,
А ногами – в коридор.
Целый час его мутузил
И потом унёс во двор.
Через полчаса он там
Вдруг устроил тарарам:
Стёкла бил, мочился в урну,
В общем, вспомнить – стыд и срам!
Кто-то вызвал трёх мельтонов –
Взяли под руки его.
Старший лейтенант Сазонов
Акт составил на него.
Сашку взяли в вытрезвитель,
Я всю ночь заснуть не мог,
А тут будит утром рано
Препротивный голосок!
20 июня 1982 года
50
ПОЧЕМУ ВСЁ НЕ ТАК?
Почему всё не так? – Ты вдруг вместе со мной.
За окном тишина распростёрлась.
Ты волнуешь меня, я целую тебя
И мгновения времени стёрлись
Говорим ерунду: обо всём, ни о чём.
Ты становишься ближе, интимней,
Я волную тебя, ты целуешь меня,
Льёшь огонь как во тьму ночью зимней.
Беспросветна как тень – хоть беги не спасёшься:
Тень бежит за тобой, не таясь
Я смотрел на твои
губы, полные страсти,
И добился тебя, суетясь.
Ты сказала вначале: «Отстань, сатана!
Я тебя награжу оплеухой!»
А потом вдруг сдалась:
Я ему: «Друг мой, встань».
Он молчит – не собрался он с духом.
Я не верил, что ты вдруг наградой пришла,
Заманив меня в тенеты страсти.
Я поверил тебе лишь, когда ты сдалась,
Как луч Солнца погоде ненастной.
51
Ты сказала: «Давай торопись!
Мне пора уж домой возвращаться
Но волна меня бросила ввысь –
Вновь пришлось мне с свободой расстаться.
Ты сдалась, сдался я – заключили ничью.
И решили мы вновь повстречаться…
Но сказала ты вдруг: «Я Сергея люблю».
И пришлось нам с тобою расстаться.
10 июля 1982 года
52
НЕ ТЕРПИТСЯ
Я сегодня больной –
Мне нельзя как всем людям,
Но тебя зацелую
И страсть утолю.
Я могу даже пальцем
Не хуже чем …уем.
Приходи поскорей –
Не прошу, а молю.
11 июля 1982 года
53
ОТОМЩУ!
Ты пришла в понедельник.
Сидели вдвоём,
Говорили о «ней» и Серёже.
Ты сказала: «Не трожь, сатана!
А то я тебе съезжу по роже».
Я тебя обнимал, поцелуи дарил
В твои жаркие губы и груди.
Запылала ты страстью,
Но большего нет,
Лишь ответ мне: «Сегодня не будем».
Я и это тогда проглотил,
Хотя голод я свой не насытил.
Лучше я бы живую тебя проглотил,
Как закуску, но мало я выпил.
Ты же (чувствовал) тоже была голодна –
Нажралася, наверное, дома.
И всё время врала: «Я Серёже верна,
И о нём лишь одна моя дума»
А потом вдруг сказала: «К тебе
Приходить ни за что я не буду,
Потому что тебя я боюсь, сатана,
А подруга сочтёт за Иуду».
54
Мы расстались. Тебя я забыл –
Не хотел тебя делать Иудой.
А теперь-ка, попробуй приди –
Будешь ты для меня только Буддой.
Восхищаться я буду тобой как буддисты,
Молясь, не притронувшись.
Вот тогда ты не так запоёшь,
От обиды и страсти тронувшись.
Пусть гребут тебя те, кто слаб
Духом, телом, мозгами и волей.
Я ж останусь один без тебя…
Нет, с другой – с темпераментной Олей.
15 июля 1982 года
55
ЩЕНЯЧЬЯ РАДОСТЬ
Три недели прошло, как увидел тебя
Вместе с тихой, но знойною Олей.
Ты сиделя, врала, что ты бядь,
И что в этом судьба твоя, доля.
Я не верил тебе, что ты – бядь
И смысл жизни твоей – только бядство –
Я в глазах твоих видел тоску и печаль.
Понял я, что за ними богатство.
Я смущён был твоей простотой,
Бездной чувств, не укрытых страданий.
И душевной твоей наготой
Я сражён был, как будто я ранен.
Мне хотелось познать тебя глубже, сильней,
Утонуть в глубине твоей, в бездне.
Но тут Ольга сказала: «Постой, погоди.
Ты теперь стал другой – ни как прежде.
Торопиться тебе ни к чему,
Лучше ты эту дуру не трогай,
Она сгубит тебя задарма…
Я же раньше была недотрогой.
56
Меня раньше порол не любой, как её –
Я давала лишь в .опу и в груди.
Эту стерву гребали и в рот и в звезду.
В этом вся наша разница судеб.
В её возрасте я дорожила звездой,
Знала – мне другой не будет.
А она так свободно её раздаёт
Словно ей от неё не убудет.
Неужели ты хочешь в помойку упасть,
Измараться? Потом не очистишься.
Хочешь, я тебе тоже возьму прямо в рот? –
Ты пока в мужиках ещё числишься.
Ну, а Ленку, ту бядь, пусть Сергей отдерёт:
Он такой совсем не разборчивый.
Пусть он эту звезду забесплатно возьмёт –
Он такой скупой, несговорчивый.
Ну, а если ты хочешь, и я ему дам,
А потом мы с тобою встретимся.
Этой суки, любимый ты мой, берегись! –
На таких ты же многих отметился.
Тебе надо быть с верной, такой как я,
Горячо любящей и преданной.
На фуя тебе молодая звезда?
Ты же опытен, мной не преданный.
Если я же кому-нибудь в отпуске дам,
Не волнуйся – тебе останется.
Я же с опытом тоже и всё не отдам,
И себя я всю сразу другим не раздам –
И тебе, и Сергею достанется.
Жди меня! Я вернусь навсегда
Новь к тебе отдохнувшая, свежая.
57
Ты же сам ничего не узнаешь потом.
Думай, что я осталась прежняя.
Ох, долбаться хочу! Ты меня повали,
Принимайся за дело сразу.
Знай, что я даже больше могу,
Чем нахальная эта зараза.
Ох, долбаться хочу! Мне любой по плечу:
Ты, Сергей – волосатый, с бородкой…
Ох, как хочется всех завалить на себя,
Но мешает проклятая водка.
Нажралися с утра, рот – как будто в говне,
Сердце бьётся неровно, с одышкой,
И изжога ползёт снизу вверх как змея –
Водку пить – не долбаться с мальчишкой!
Водка много берёт от меня, от звезды,
Но зато мне приятней и радостней:
Если кто-то меня сразу вдруг не возьмёт,
То не кажется жизнь такой тягостной.
Ох, долбаться хочу! Мочи нет! Закричу!
Милый мой, ты меня не расстраивай –
Если сразу не всадишь, ей-ей закричу… закричу.
Ну, давай! Поскорее натягивай!
Хочешь, ч длч начала тебе пососу,
А потом на тебе покатаюсь.
Хочешь, даже твой член целиком проглочу,
А потом перед Богом раскаюсь.
Мне не нужен другой –
Быть мне только с тобой.
Ты гони тощезадую Ленку.
Ты устал, утомился в борьбе,
А с меня можешь брать ещё пенки…»
58
Был такой три недели назад разговор,
Ольга съехала в Крым отдыхать.
И осталась та Ленка – та юная бядь.
О, как эта юнатка умела вздыхать,
И стонать, целоваться, звездою махать,
Что забыл я всю грусть, все печали…
Я забыл всех бядей и желаю друзьям,
Чтоб их бабы как Ленка кончали.
Вот и всё. Мы гребёмся и в ночь, и с утра,
Позабыв про потери, печали.
Я желаю теперь и другим мужикам,
Чтоб их бабы как Ленка кончали.
20-21 июля 1982 года
59
ОПТИМИСТИЧЕСКАЯ
МЕЛАНХОЛИЯ
Всё поникло, забыто, исчезло из глаз.
Для меня не осталось и крохи.
Лишь в столе у меня только эта тетрадь,
Да во сне мимолётные вздохи.
Но я верю, что тронуло душу хоть раз,
Что заставило сердце вдруг вздрогнуть,
Возвратится ко мне, возвратится не раз
И не даст мне поникнуть, засохнуть.
Я мечусь, я ищу, жду, надеюсь – вернется
Шепот глаз твоих, стоны в полночной тиши.
И не верю, что счастье спиной повернётся –
Час придёт, я тебя обниму от души.
23 июля 1982 года
60
ПЕССИМИСТИЧЕСКОЕ
Три месяца прошло – опять мы вместе.
Меня вдруг прорвало на старом тесте.
А ты как на дрожжах прокисла сразу
Валерию И.П. дала два раза.
Поцеловать б тебя в уста и щёки,
А я жалел себя и тихо охал.
С Машуткою твоей я веселился.
А ты была собой – как бес вселился.
Тут полночь к нам пришла
И мы все сникли.
Машутка вдруг ушла.
Её окликни.
А ты – за ней как миг
Бес сожаленья
И тут я сразу сник
От возмущенья.
Зачем пришла? Кто звал?
Сама просилась.
Наверное, звездой
Ты износилась.
61
Уже не тот завод –
Иссякли силы.
И кто-то нужен вам
Другой, красивый
Где красоту возьмёшь? –
Кругом пустыня.
И как вода в мороз,
Кровь стынет в жиалах.
И как мираж в пути,
Вдруг всё исчезло…
Да, вместе нам нельзя
На тройках ездить.
18 сентября 1982 года
62
ЗАЧЕМ?
Зачем ты мою душу ранишь?
Зачем на сердце льёшь бальзам?
Зачем меня к себе ты манишь?
Я много видел разных дам:
Красивых, пылких и смазливых,
Любящих бурю и покой,
Спокойных и нетерпеливых,
Холодных и дарящих зной.
А ты открылась так нежданно,
Как молния средь ноября.
Зажглась в душе моей незвано
Надежды яркая звезда.
Смешинки ярких глаз лучистых
Ты даришь россыпью добра.
В природе нашей вечной, чистой,
Не ночь ты, а рассвет с утра.
В моей же жизни утро было,
Давно и полдень миновал.
Но время бег часов забыло
И я тебя поцеловал.
63
Всё это было и не было,
А, может, будет. Что тогда?
А вдруг всё это мне приснилось,
Как в небе солнечном звезда.
27 декабря 1983 года
64
ТВОИ ТИСКИ ПО СЕРДЦУ МНЕ
Я долго в поисках страдал,
Тебя я долго, долго ждал.
А ты пришла, себя отдав,
В тисках зажала как удав.
Не знал, не ведал раньше я,
Что так прекрасна жизнь моя.
А плен приятен твой вдвойне –
Твои тиски по сердцу мне.
И я тебя всю жизнь искал –
Себя я добровольно сдал.
А, может, ты сдалася мне? –
Тогда б был счастлив я вдвойне.
А, может, всё приснилось мне? –
Не на Земле я – на Луне…
А, может, вовсе ты – не ты,
А только тень моей мечты?
А, может, я – совсем не я,
Всего лишь только тень твоя?
А, может, выдумали мы
Всё от тоски и жизни тьмы?
65
А может нам уйти назад
И показать фортуне зад?
А может сдаться нам другим?
Нет, мы судьбою дорожим.
И не напрасно нам судьба
Сказала: «Ваша жизнь борьба –
Смелей идите вы вперёд
Туда, где вас победа ждёт».
23 ноября 1982 года
66
***
Я пришёл к тебе через кошмары,
Ужасы потерь как на войне.
Не сломавшись, пережив удары…
Так что ты мне дорога втройне.
Душу рвали волки мне на части,
Заставляя быть недобрым, злым,
Но, не утолившись в своей страсти,
Я душой остался молодым.
Молодым желанием и жаждой
Покорять преграды, рубежи.
Понимал меня совсем не каждый,
Но не все хватались за ножи.
Часть из них, прикрывшись маской лести,
Холодно вползали как ужи.
Я их согревал, мы спали вместе,
Но они ж – не люди, а ужи.
Соколы им страшны как и совы:
Те и те клюют, стремятся ввысь.
Только совы тоже не здоровы –
Свет не видят – ты им поклонись.
67
Соколы не спят и только ночью
Ты их видишь рядом в камнях гор.
В ухо ты им скажешь тихо: «Сволочь»,
Усмирив порывов их задор.
Отползёшь, шипя вся в мелкой злобе –
Укусить не можешь – нету зуб.
Поскулишь немного о хворобе,
И тихонько калачом под дуб.
Жизнь проходит, мимо пролетает,
Но лететь, как сокол, нету сил.
Уж-самец (Подлец!) не согревает,
Холоден, ползучий, да не мил.
Так всю жизнь трясёшься в жажде власти,
Жажде покорять, не зная как.
Если Бог не дал ума и страсти,
Не визжи, что тот, другой, – дурак.
26 декабря 1982 года
68
ПОСТЫЛОСТЬ
Муж постыл, ты постыла, кругом – скукота.
Развлеченья – не то: надоели.
Кошки сердце скребут, а кругом – пустота,
Словно всё в тебе волки проели.
Дыры в сердце, всё тело жирком заплыло,
Чувства вянут – как травка от зноя.
Где-то рядом как будто в саду зацвело…
Так умрёшь от тоски иль запоя.
Кто-то мимо прошёл, кто-то в дверь постучал,
Но не то всё… Тебе б оглянуться.
Но души твоей голос молчал – не кричал,
Он не звал тех, к кому не вернуться.
А другие страшны как для утки лиса.
Да и те, что, случалось, бывали,
Ты забыла их руки, глаза, голоса,
И они о тебе забывали.
Забывается всё, что зачахло весной,
Не давая корней и ни всходов.
Трудно с кем-то лежать, но в душе быть одной
Львице с догом кошачьей породы.
26 декабря 1982 года
69
ПОЛУБРЕД И ПОЛУСОН
Четыре часа. Я проснулся. Лежу.
Как призрак в потолок гляжу.
А сверху, с неба, с высоты
Мне грустно улыбнулась ты.
И взглядом, полным теплоты,
Сказала: «Позабудь мечты.
Ведь нам с тобой не по пути
И ты со мною не шути.
Устала я туда-сюда метаться
И не пора ли нам с тобой расстаться.
Я вся в бегах, я вся в заботе,
А ты тут рядом на работе
Сидишь и дёргаешь меня.
И голову ко мне клоня,
Меня ты взглядом раздеваешь
И словно всю меня лобзаешь.
Отстань! Устала я метаться
И время нам с тобой расстаться.
Давай забудем всё, что было.
Такая жизнь мне так постыла,
Что жутко, холодно мне стало.
Я от тебя давно б отстала.
70
Но ты всё ходишь по пятам,
Как будто мало женщин там,
Где жизнь свободно протекает,
Бурлит струится и ласкает,
Где люди временем доступны…
А ты всё ходишь неотступно.
Ну, хватит! В пруд мой не ныряй.
И больше мне не доверяй
Свои желанья и заботы,
Давай лишь думать о работе:
Как лучше планы выполнять
И дисциплину повышать…»
Потом вдруг ты засуетилась
И как во сне в кровать спустилась…
Наверно, то был просто бред –
Тебя со мною рядом нет.
27 декабря 1982 года.
71
ПРОДОЛЖЕНИЕ БРЕДА
ПОД КЕРОСИНОМ В
НАРКОТИЧЕСКОМ ПОДПОЛЬЕ
(конец декабря 1982 г. – январь 1983 г.)
***
Вся жизнь без тебя – полумера.
Она – словно слякоть зимой.
Живя в полумеру, я верил,
Что нам повстречаться с тобой.
Посыпались вдруг снегопады
И с Севера ветер пошёл.
А слякоть исчезла. Преграды,
Сломив все, тебя я нашёл.
Как снег на полях я разлёгся
В просторах красивой души,
От всех, что мешали, отрёкся,
Твои лишь глаза хороши.
И крутит меня непогода,
И ветер в лицо, как всегда,
Но верю – сметя все невзгоды,
С тобой улечу навсегда.
72
***
Прекрасное мгновенье – ты со мной.
Любуюсь, как природой, я тобой.
Тебя я осязаю, как реальность,
Как Фейербахову материальность.
Но Гегеля-философа духовность
И диалектику его я почитаю:
Твоя первооснова есть душа,
Которая прелестна, хороша,
Которую материя родила,
Которою меня ты наградила.
Движение твоей души прекрасно –
Оно для метафизиков опасно.
Но для меня (я диалектик) то движенье -
Реальность мира, а не сновиденье.
Оно меня волнует, заставляет
Тебя любить, природу, вдохновляет.
Одно мешает - краткость встреч и муки
От расставаний, длительной разлуки.
Но верю – скоро наши души, руки
Сомкнутся, избежав разлуки.
73
***
Ни дня покоя – вся в бегах:
То сумки носишь, то стираешь,
Гостей незваных принимаешь,
Потом за ними убираешь…
Потом – сначала всё опять.
Летят часы и годы мчатся,
Десятилетия бегут.
А хочется к плечу прижаться…
Но, к сожаленью, люди врут
О том, что есть любовь на свете,
О том, что радует она…
О, если б я могла влюбиться,
Влюбилась даже бы в слона.
Но нет любви – она мгновенье,
И не для каждого оно.
А мне в субботу, в воскресенье
И этого не суждено:
Законный муж – хозяин тела
Душой моей не овладел.
Себе и мне он ищет дело
(По совести мы не у дел).
74
Он часто чем-то озабочен,
Гостеприимен для чужих,
В своих привязанностях точен
К своим родным – он любит их.
Он как хозяин заставляет
Любить его, его родных.
Дурак! – совсем не понимает,
Что мне хватает дел своих.
Что человек я, что мечтала
О жизни я совсем другой,
О той, что в книгах я читала,
Мечтая о любви иной.
Моим героем был подвластный
Дерзаньям витязь на коне.
А мне достался очень властный,
Барахтающийся без страсти
И затаившийся на дне,
Совсем не тот, кто нужен мне.
Себя мне трудно успокоить,
Заставить в чувствах прозябать.
Да, если б я могла влюбиться,
Я повернула жизнь бы вспять.
Но страшно мне менять привычки,
Терять, что прожито зазря.
А жизнь? Она ведь без кавычек:
Нет рыцаря, и дело – дрянь.
Пройдёт лет десять – успокоюсь,
Совсем привыкну не мечтать…
Я вся в слезах. Пойду, умоюсь –
Гостей мне скоро принимать.
75
***
Я собой обнимаю подушку.
Вижу с ужасом – это не ты.
Я совсем уже стал как лягушка
От холодной мирской суеты.
Я ловлю вожделенные взгляды
Страсть давящих тоскливых девиц,
Но они, видно, жизни не рады
Среди тысяч тоскующих лиц.
Кровь бурлящая стынет без ласки,
Без объятий горячих, без чувств.
Я ж бросаюсь на жизнь без опаски –
Тяжелей для меня спячки грусть.
От рождения – сын природы.
Она – мать для меня и отец.
Преждевременны были ли роды?
Или поздними? – Скажет конец.
Всех нас ждёт завершение жизни.
Для одних оно – просто смерть.
Для других продолжение жизни –
Даже смерть им не даст умереть.
76
Для меня – ты не просто радость.
Для меня ты – не просто печаль.
Для меня ты – природа и вечность,
Для меня ты – судьбы моей даль.
Если ты вдруг в меня поверишь
До конца, навсегда, ты поймёшь,
Что не всё можно в жизни проверить –
Даже наглостью жгучую ложь.
Не рискующий в жизни несчастлив –
Прозябает как жаба в тиши.
Не понять тему радости жизни,
Не понять ему жара души.
Жизнь несётся как лошадь на скачке,
Топча слабых, сметая с пути.
Те, кто время теряет в раскачке,
Вряд ли смогут в ней счастья найти.
Я судьбой был, как ты, не обласкан –
Она когти вонзает в меня.
Для меня нет красивей и страстней
Лучшей женщины ночи и дня.
77
***
За окном темнота и мороз.
Наконец-то зима наступила.
Наконец-то лишился я грёз,
Тех, что осенью ты подарила.
Жду весны – потеплеет душа
Под лучами щадящего солнца.
Может быть, мы дойдём не спеша
До разящего страстью колодца.
Сбросив груз не щадящих забот
И шаги замедляющих стражей,
Мы с тобой устремимся в полёт
Без ненужной, отставшей поклажи.
Солнце лета иссушит дотла
Все, что жизни не нужно, мешало,
И лишит её грязи и зла,
Так чтоб радостью сердце дышало.
Удвоение сил множит их,
Наполняя их соками жизни.
А пока их делим на них –
Тех, кто жизни не познал при жизни.
78
***
Ни на час мне нужна – навсегда
Ты, вошедшая в душу звезда.
Ни на миг мне нужна, а на век
Покоривший меня человек.
Я топчусь как стреноженный конь,
Хотя в сердце не лёд, а огонь.
Вхолостую стреляю – не в цель
И ломлюсь я в закрытую дверь.
Не за землю хватаюсь – за лёд,
Птиц я бью не в болоте, а в лёт.
Затуманенный бездной проблем
Сам себе я не ставил дилемм.
Усложнял я в простом, а потом
То, что сложно, решал я оптом.
Я зигзаги пути упрощал,
Часто подлость при этом прощал.
Не прощённых врагов забывал,
Своей жалостью их убивал.
И доверчивым был как щенок,
Хотя рано познал я пинок.
79
Я горел, не сгорая дотла,
Потому что не помнил я зла.
Мести в жизни не знал. Не умел.
Даже если бы мог, не посмел.
Возрождаяся вновь, я дерзал,
Превращая вновь душу в вокзал:
Насажав в неё тучи идей,
Погружённый в себя как как злодей,
Замышляющий мир повернуть
И от пыли его отряхнуть.
Но меня предавали «друзья» –
В трудный час им поверить нельзя.
Вот, предателей я не терпел –
Я учил их и бил как умел.
Но забить, довести до конца
Я не мог – я прощал подлеца.
Может – зря, может – нет, но в ответ
Бог мне много давал побед.
И сейчас с Ним в душе, как всегда,
Жду тебя ни на час – навсегда.
Жду тебя ни на миг, а навек,
Смысл всей жизни моей человек.
80
***
Отшумела листва. Распогодилось.
Небо мрачное. Слёзы дождя.
И душе моей вдруг заневзгодилось –
Вижу ты – как туман сентября.
Вроде есть, вроде нет – взглядом вижу.
Осязать не могу – не дано.
Я слова твои вроде бы слышу,
Только тело не мне отдано.
Растеклась как туман по оврагам,
Вместе в кучу тебя не собрать.
Мы шагаем по разным дорогам:
Мне тебя не дано понимать.
Чувства плещутся, страх подступает.
Рисковать? Ну, зачем? Ни к чему.
И под страхом назад отступает
То, чего я никак не пойму.
Мне на бедность остались печали,
На богатство рассудок мне дан.
Если б чувства мои откачали,
Я б, ей Богу, взяла б чемодан.
81
ОБЪЯВЛЕНИЕ
Кто полюбит меня?
Мой первый муж любил меня как кот молоко.
Мой второй муж любил меня как хозяин корову.
Кто полюбит во мне человека, тому предлагаю всё оставшееся во мне человеческое.
Налетай! Подешевело! Но смотри не продешевись.
Адрес: Тело – израненное, сердце – любвеобильное, душа – коммунальная.
Фамилия: Остатки сладки.
82
«Игорю Л-ву»
Одурев от бессилия,
Не имея идей,
Ты мечтал о всесилии,
Тихой сапы злодей.
Но мечты твои рухнули.
На коленях стоишь.
И дела твои ухнули,
Хотя ты не молчишь.
Рот-помойка в конвульсиях
Извергает говно.
Ты запутался в версиях,
Заблудился давно.
Мозг засох, тело всё как тлен
Досыхает и ждёт,
Когда кто-то из жалости
Те останки возьмёт.
В жизни пробыл ты побирушкою
И теперь вот – бессильный конец:
У Глупевской в руках, став игрушкою,
Потерял всё, что мог, наконец.
16 октября 1982 года.
83
ПОПУТЧИКИ
Приветливы как шлюхи
И красивы напоказ –
Попутчики.
Но если ты попал в беду,
То разбежались кто куда –
Попутчики.
Но если ты идёшь на цель
И эта цель тебе видней,
И если ты её постиг,
И если ты её достиг,
То рядом снова, как всегда,
Твои «надёжные друзья» –
Попутчики.
Проходит год, ты рвёшься в бой,
Но тут судьба даёт отбой –
Фортуне.
И разбежались кто куда
Тебя предавшие «друзья» –
Попутчики.
Но снова ты в струю попал,
Преодолел штормов всех шквал,
84
И снова ты на гребень встал,
Согнулся чуть, но устоял,
То снова рядом, как всегда,
Вновь полюбившие тебя –
Попутчики.
Но кто-то закричал: «Атас!» –
Сигнал опасности для нас.
И роют норы как кроты,
Сожжа все старые мосты,
Твои вчерашние «друзья» –
Попутчики.
Не, знаю зря или не зря,
Я стих вам рассказал, друзья,
Кто рядом тут со мной сейчас,
«Красив» душою напоказ,
«Надёжнее», чем та броня,
Мои всегдашние «друзья» –
Попутчики.
Апрель 1985 года
85
СЛУХИ
Словно мухи разлетелись эти слухи:
«Говорят, что он развратник и маньяк».
И разносят эти слухи, эти сплетни не старухи,
А сотрудницы, чьи судьбы в раскосяк.
Обскучавшиеся дома, обозленные в тоске
В час душевного надлома ищут омута в реке.
Той реке, что протекает мимо них, и грустно им.
Добровольно выбирают сплюхи сплетниц псевдоним.
Шепчут в ухо: «Эта птаха не от мужа родила,
Муж ушел, и снова птичка от другого понесла.
А потом она взлетела, и на плешь маньяка села.
Он схватил ее рукой и отнес к себе домой.
Сговорились оба. Гады!
Их давно блуждали взгляды.
Были шутки, прибаутки.
Э-э-эх! А теперь нам не до шутки:
Где найдешь теперь объекты для слушков?
Н-е-е-т! Мы теперь не просто сплюхи –
В сплетнях мы уже старухи.
Нам на совесть наплевать –
Нам бы сплетен поклевать.
86
Нам теперь уже не скучно,
Сплетничаем мы научно:
Перво-наперво анализ – кто и с кем?
А потом уже и синтез – где и как?
Жизнь теперь у нас научно обоснованная,
Только счастья нет, хоть сплетня образованная.
Ну, нам на это наплевать –
Нам бы сплетен поклевать».
20 февраля 1984 года
87
ПУСТОТА
Пустотой не заполнишь стаканы.
Пустотой не заменишь тебя.
Пустотою не вылечишь раны.
Коль пустой, то пеняй на себя.
Если стало вдруг пусто в твоём кошельке,
То не значит, что пуст ты душою.
Если нету ума и нет силы в руке,
Ты столкнулся с бедою большою.
Если ты захотел, но испугом продрог,
Значит ты потерял свою силу.
Если к женщине стал равнодушен ты вдруг,
То пора собираться в могилу.
14 декабря 1982 года
88
«В.Л. Ш-во»
КУРВО
Курво работал в институте.
Затем кутил в Париже он,
Но уличен был в проституте
И в институт не возвращен.
Руководитель института,
Что выставил его за дверь,
Совсем не тот, кто нужен Курво,
И по его словам, он – зверь.
И тут всем видно по сему –
Курво завидует ему.
Считал он будто в институте
Без парижанина все спят –
Ведь уличен он в проституте
И в институт назад не взят.
Любил он лихо потрепаться
О тех, кто любит иль влюблен,
Порассуждать о сильных мира,
О том, что славой обделен.
89
Любил он смачно рассказать,
Что он большому боссу зять,
И будто слышал он как зять,
Что наш Н.С. – ни дать, ни взять.
И что В.В. де не силен
И дан нам для прижима он,
И что В. Лаев дубоват,
Но на попойку слабоват.
И будто пьяного его
Увозит до дому Курво
В своей машине – серой «Волге»
И шеф В. Лаев пред ним в долге.
Любил он утром спозаранку
Девчонок расколоть на банку
И на других дела свалить,
О том, о сём поговорить.
И за бутылкой в час застолья
Пока стоят его дела
Он не щадил тех, кто умнее…
Так ест побеги жизни тля.
Любил он женщин подешевле душой,
С смазливеньким лицом.
Любил их как слюнтяй погладить,
Но большего не в силах он.
Для объективности скажу
(Но это ясно и ежу),
Что наш Курво не без достоинств:
Он любит сделать вид при всех,
Что своей должности достоин,
И грубо накричать на тех,
Кто от него хоть чуть зависит…
90
Лицом парижским он красив,
Но очень уж себялюбив,
Завистлив, глуп, но подл, как крыса,
Которая, спасая жизнь, всегда
Готова грызть всех без стыда.
Ну что же, хватит про Курво.
Любой узнает в нём …во.
9 февраля 1982 года
91
ЭПИГРЮШКИ
Е. А.Ч-ву
Трусливо-мудрый хомячок
Владеньем много лет уж правит,
Но попадётся на крючок,
И Бог лукавого оставит.
Секретарю парткома В. В. З-ву
Сутяжных дел кругом навалом
И малых дел невпроворот.
Мечта была – быть первым замом,
Но яму вырыл Кузя-крот.
Кузе, опередившему В.В. З-ва
На волнах всплывает не вещий Олег,
Заморские вина глотая.
Не каждая лодка находит свой брег,
По волнам карьеры витая.
92
Шуре П-ву
Большой как слон, слепой как филин
И работящий как ишак.
Хитёр как лис,
Но он – не гений,
Тянущий сто тележек як.
Г-ву
Облезло-выцветший гусак
Павлином никогда не станет.
Погибнет, попадя впросак –
Суд совести его достанет.
Его протеже
в помощники директора
Цап-шарап, цап-шарап,
Всё хватает на шарап.
С умным видом проходимец
Шефа своего любимец.
Диссертацию увёл –
Видно Гуся не подвёл.
Кандидатскую схватил –
Много шефу угодил.
Члену парткома, «учёному»
Хоть и рыж, не конопатый.
Став же дедушкой горбатым,
Он научного следа
93
Не оставит никогда.
Разорят такие люди
Всё, что было, есть и будет.
Виктору В-ву,
Спекулянт в большом и малом
Разменял ты жизнь задаром.
В. К-ву
Умён ты в меру (не дурак),
Но трус, как надо, полной меры.
А за дела твои, чудак,
Заслуживаешь высшей меры.
В. Б-ву
Сёва милый, друг любезный,
Стал в науке бесполезным.
Много пил и пьёт сейчас –
Пропадёт, неровен час.
Н. К-ву
Матерьялы ты в подарки
Переделываешь ярко.
Премии хватал за это –
Призовут тебя к ответу.
94
Н.Н. К-ву
ЦКК* – стихия Коли,
Но от водки нету воли:
Совесть он свою пропил.
Оттого и шефу мил.
В. Д. Ш-ву
Комиссии – его стихия.
Он как в науке там плывуч.
Но шелудивым псом бывая,
Он не выносит смелых круч.
В. В. Щ-ну
Володенька то там, то здесь.
Коль есть успехи – весь он спесь.
А если он ни там, ни тут,
То в новом амплуа дебют.
Ю.М. Я-ну
С ехидно-подленькой улыбкой
Поймал ты золотую рыбку.
Хотя с тебя ни дать, ни взять,
Тебе за что-то платья, ..ядь.
_______________________
*ЦКК – центральная квалификационная комиссия
95
М. А. Ез-цу,
Запорожец въехал лихо,
Экономике дерзя.
Но в делах он едет тихо –
Следа различить нельзя.
Е. И. М-ну
Доктором ты хочешь стать,
Телу голова под стать:
Мелок ростом и душой,
Аппетит же твой большой.
96
Евгению М-ну
КАК ЖЕ ТЫ ПРОБРАЛСЯ
В КОММУНИСТЫ?
Коммунисты кровью заливали
Гитлеровских полчищ жгущий смрад.
Как же ты пробрался в коммунисты,
По науке ползающий гад?
С воровской, предательской ухмылкой
Совесть потерял свою и рад:
Обокрав своих коллег бесчестно,
В ВАК протиснул жалкий плагиат.
Думал, что директорские шлюхи
И науке могут угождать?
Нет! Не терпит грязных рук наука.
Нет! Нельзя науке взятку дать.
Яростно она «твой труд» швырнула,
Не признав тебя за своего.
Как тебя фортуна обманула –
Ей не надо «дара» твоего.
А теперь ты ходишь, плагиатор,
С жалобами на коллег в партком.
Где же твоя совесть коммуниста?
Отнеси свой партбилет райком.
97
Коммунисты жизней не жалели,
Имя своё честное храня.
Как же ты пробрался в коммунисты,
Заживо себя похороня?
2 декабря 1986 года
98
В середине 80-х годов автор предыдущих словоплетений имел удовольствие наблюдать за жизнью некоторых персонажей в крупном научном учреждении, именуемом как ХМЫКТЭОС и подчинённом объединению одного из министерств ТОРГСИНТЕЗУ. В 1985 году в ХМЫКТЭОС из Запорожья приехал очень милый человек по фамилии Жеребец. В Запорожье он процветал в сфере промышленной химии, а в ХМЫКТЭОСЕ его заделали начальником отдела экономических исследований. Дела у Жеребца продвигались весьма успешно по тогдашним меркам, а по нынешним – сверх превосходно. Небольшая заминка произошла, когда резидент газеты «Общественная промышленность» Вадим Чеков проник на территорию ХМЫКТЭОСА, а затем начирикал на страницах своей газеты шумовичок под названием «Очередь в кассу за пампушками». Писание было обнародовано в газете 1 ноября 1986 года. По существу и, к счастью, пострадала лишь мелкая шушера в результате выстрела Чекова холостыми пампушками, но небольшая шмоновка «для галочки» всё-таки сверху проводилась – ведь «перестройка и ускорение» только-только набирали свои первые витки и надо было чем-то отчитываться. Хотя некоторые повеселились.. Среди некоторых был не только Вадик Чеков, но и некоторые злопыхатели, из которых к теме этой книжонки прямое отношение имеет лишь наш Махмуд Адуевич Востоков, куплеты которого мы и представляем тем из наших читателей, которые интересуются ближайшей отечественной историей нашего неизгладимого в памяти прошлого. И, как сказал Маяковский: «Послушайте!». Так, давайте и мы послушаем коммунальные сплетенки одного из очагов отечественной науки.
99
ОТВЕТ МАХМУДА ВОСТОКОВА
ВАДИМУ ЧЕКОВУ
Сегодня нет очередей
К той кассе, где вы нас ловили,
А есть один большой позор –
Вы фельетоном нас облили.
Мы долго жили как в раю,
Хватали ордена, медали.
И премии текли рекой…
Зато в делах мы чаще спали.
А вы, такой-сякой и злой,
Зачем-то вторглись к нам в обитель.
Газетной грязною метлой
Запачкали наш чистый китель.
Не видно наших орденов,
Член-корром Чиркунов не станет,
А вам-то что? – Вы нам чужой,
Но вас возмездие достанет.
100
Сбор чести протрубил партком,
Подставки выступают лихо…
Но твёрдо верим – всё пройдёт
И будем жить, как прежде, тихо.
И вам советуем так жить
И не искать хлопот напрасно.
Запомните, что лучше жить
В тиши, чтоб не было опасно.
2 ноября 1986 года
101
МОНОЛОГ ЖЕРЕБЦА
Законы химии открыты,
А в экономике нет дна –
Семьсот я миллионов выдал
На рубль затрат. Вот это да!!!
Теперь держись, В.О. «Торгсинтез»!
Держись, Филиппов, Черкашев!
Мне не в пробирке нужен синтез –
К деньгам я быстро путь нашёл.
Об этом пишет даже пресса –
Меня В. Чеков похвалил:
Его ЧеКовская газета
В меня вложила много сил.
Теперь я стал ещё смелее,
Я с экономикой на ты.
Теперь миллионером стану,
Не только в юности мечты.
Да и, по правде, мне немного –
Сейчас мне только пеёсят три,
А те, кто на моей дороге,
Стань в стойку «смирно» и смотри:
102
Учись перенимать мой опыт,
Не всем законы открывать
Вот-вот забудутся невзгоды
И станем снова (т-с-с!!!) кассу брать.
Царашин, Яшин и Кудряшин,
И Хохмяков, и Саранцов…
И кто-нибудь ещё повыше –
Все знают этих мудрецов.
Так что, ребята, не грустите –
Вернётся снова светлый час.
Закуску, спирт поберегите –
Не время пьянствовать сейчас.
Пусть любопытные отстанут,
Мы им испортим волчий нюх…
Дурак! – Опять разговорился…
Ах! Если думать, то тне вслух.
Я очень мудрый, очень смелый.
Я в экономику проник,
Из Запорожья я пробрался
Тихонечко и без улик.
Меня мой дорогой директор
На фигу с кем-то обменял.
Да!!! Он пока ещё директор –
Его лишь выговор обнял.
А выговор тот очень мягкий –
Он не задушит, не убьёт.
А то, что было, всё забыто.
Нет! Шеф мой с горя не запьёт!
С его бы хитростью в член-корры,
Да он в науке подкачал
И репутация не очень:
На жадность совесть променял.
103
Да, чёрт с ним! Пусть живёт как знает:
Квартиру мне уже он дал
И должностию обеспечил…
Ума б мне больше? – Бог не дал.
14 декабря 1986 года.
104
РАЗМЫШЛЕНИЯ
к «Информации парткома
ХМЫКТЭОСа о работе, проведенной
в связи с опубликованием
фельетона В. Чекова «Очередь к
кассе за пампушками»
Дезинформация парткома
Нас в заблужденье не введёт,
Комиссия же Минхмыкпрома
Лишь псевдочесть свою блюдёт.
Конкретный стиль фельетониста
Обидел нас и напугал,
Но мы с достоинством сказали:
«Всё это – ложь, а он – нахал».
И что тут было! Как в вертепе!
Марионетки сбились с ног.
Своё достоинство спасая,
Нам врал директор-демагог:
«С тематикой всё распрекрасно.
Эффект? – Не Бог же нам послал.
И с премиями тоже ясно –
За дело вам их я давал.
105
Дела же разные бывают –
Отходы тоже надо жечь,
А выставки мне обновляют
Те, кого мы должны беречь.
И те, кто службу нёс исправно,
Мои желания блюдя,
Я с ними вёл себя на равных,
Пуская их в очередя.
К той кассе, что он так охаял
В своей «индустрии» со зла.
Узнать бы мне его чуть раньше,
Испепелил его б дотла.
Или в дурдом его бы сплавил –
Туда проложен верный путь.
Подлец! Он так меня ославил,
Что трудно прежнее вернуть…»
Партком, как раньше, беспринципен:
Принципиальностью клянясь,
Лишь выговор ему он вставил,
По сути в ножки поклоняясь.
Мораль сих размышлений ясна:
Нам черкашрвщина опасна.
Дишь прокурори её сметёт,
Всё остальное не уймёт.
Наш прокурор, берись за дело,
Законы соблюдая смело.
За справедливость надо драться.
Мы все устали улыбаться.
России верные сыны
Великой Родине должны.
13 января 1987 года
106
***
Прошу тебя, время,
Замедли разбег,
Со мной перестань
Не считаться!
А, жизнь, ты куда
Так спешишь? Погоди!
Успеем с тобой
Рассчитаться.
1982 год
107
МАЯКОВСКИЙ С НАМИ
Прошло уж полстолетья, но твой стих
По-прежнему шагает – он не стих.
Он, как и прежде, на посту стоит
И «Во весь голос!» с нами говорит.
Он марширует гордо по проспектам,
Врывается как мина в тыл врага.
Он как солдат в атаку ходит прямо –
Не гнётся ни за что и никогда.
Он – жизнь, он – созиданье, возрожденье,
Он много раз переживал рожденье,
Но никогда, нигде не отступал –
Он лишь по жизни лучшей тосковал.
Ты с нами, Маяковский, ты в строю.
Ты наш, как прежде, ты всегда в бою.
14 апреля 1982 года
108
О СЕБЕ
Я с детства счастье дать стремился
Для тех, кого я уважал.
Я юность сохранить старался
И никому не подражал.
Но счастье быстро отвернулось
И от меня, и от других,
А юность быстро улетела –
Сейчас ей место в молодых.
Но я остался юн, как прежде,
Тем, что порывист и силён,
Тем, что страдаю и влюбляюсь,
Тем, что покоем не умён.
Я жизни смысл ищу как прежде,
А жизнь дерётся и ворчит.
Она меня всю жизнь пытает,
А я её. Кто победит?
1982 год
109
СТАЛИН С НАМИ
Мудрейший из вождей!
Прошло почти что тридцать.
Физически ты умер для врагов.
Но Родина – она тобой гордится:
Ты жив, ты с нею вместе бьёшь врагов.
Они тебя и мёртвого боятся,
Ты им по-прежнему внушаешь страх.
И не дождаться им своей надежды,
Когда наступит твой моральный крах.
Пройдут года, столетья – поколенья
Твоих потомков Имя воскресят.
И будешь ты ночами внукам сниться
Как с молотом и серпом алый стяг.
Пусть недруги, бездельники, подонки
И все, кто любит роскошь и покой,
Стучат зубами в страхе – не случится
Им победить тебя – ведь мы с тобой.
28 февраля 1982 года
110
СТАЛИНУ!
Ты после Ленина пришёл,
Страна была ещё в разрухе,
А Ленину ты клятву дал –
Ты им воспитан в его духе:
Бороться, мыслить, защищать
Всё то, что Родине досталось,
И из руин её поднять так,
Чтоб пожарищ не осталось.
Враг не дремал внутри и вне –
Страны он тело рвал на части.
И если б был не ты – иной,
То было больше бы несчастий.
Своею Сталинской рукой
Ты брал врага стальною хваткой,
А те, кто не согласен был,
Рыдали, да и то украдкой.
Тогда пустил фашиста враг
На наши пастбища, заводы,
Громаду жизней он унёс –
Нам не забыть про те невзгоды.
111
Но Родину ты защитил
Тобою взращенной индустрией,
Врагов порядок сокрушил,
И мы с тобой – мы не бесчувственны.
Тебя стране не позабыть
И как Героя не утратить.
И пусть клеветники твои
Напрасно силы свои тратят.
28 февраля 1982 года
112
ТАМАРЕ ИВАНОВНЕ
АКИНИШЕВОЙ – к 50-летию
Тамара Ивановна – наш современник!
На личную жизнь не имеете времени.
Вы вечно в работе, вы вечно в заботе
О ближних, родных и друзьях по работе.
А шарик земной нас несёт по орбите
И вместе с Вселенной вы часто не спите.
А жизнь не стоит, она быстро несётся
И голос судьбы всё сидьней раздаётся.
Она нас торопит, куда-то спешит
И больше ругает, но реже молчит.
Поэтому редко мы видим улыбку,
А чаще суровость. Но редко ошибку
Найдёшь в ваших нормах и прочих расчётах,
Хотя все мы часто страдаем в расчётах.
Ну, хватит. Довольно так длинно и нудно
Твердить о заботах, делах многотрудных.
113
Сегодня – ваш день, юбилей ваш почётный.
И вторник сегодня, и день тоже чётный.
А если тебе пятьдесят в чётный день,
То надо прожить ещё столько, день в день.
Поэтому мы вам желаем столетья,
Здоровья и радостей без лихолетья,
Побольше улыбок и меньше забот.
А счастья? Возможно, его каждый ждёт.
Бывает, когда ты в трудах и заботах
И людям ты нужен, и нужен работе,
То счастлив не меньше, чем тот, кто весь в
благах,
Шелках, ожерельях и даже в наградах.
И благо другим отпускает не тот,
А тот, кто всегда в честно жизни идёт.
Поэтому вас от души обнимаем
И быть вместе с нами всё время желаем.
Все женщины вас поцелуем дарят,
Мужчины же всем от души говорят:
«Поднимем бокалы и сдвинем их разом,
И выпьем их полностью, залрлм и сразу
За именинницу, за юбиляра.
Будь многия лета здоровой, Тамара!»
6 апреля 1982 года
114
ДЕЛА ДАВНО МИНУВШИХ ДНЕЙ
Ты поздно вечером ко мне,
Как привидение явилась.
Мы ночь как в сказке провели,
Как будто это мне приснилось.
Ты нежно гладила меня,
Будя во мне потоки страсти,
И я, пленённый теплотой,
Внезапно сдался твоей власти.
Меня как факел ты зажгла,
Как бомба я в тиши взрывался,
И понял – это был не сон:
Твоим я телом наслаждался.
Искусство возвратилось мне
Владеть упругим женским телом,
И я, как воин молодой,
В атаку рвался слишком смело.
Но силы были не равны –
Я был тебя в два раза старше.
Пощады не просила ты –
Ведь ты была в два раза младше.
115
И это наложенье сил
Держало нас в оцепененьи,
Оцепенении страстей,
Застигнутым в едином пеньи.
И ночи не хватало нам,
И дня, и вечера… О, Боже!
Ведь утром на работу мне,
Тебе куда-то утром тоже…
О, проза жизни! Ты всегда
Любви мешаешь как беда.
116
ЖУКОВ – ЭТО ПОБЕДА!
Жуков – это победа.
Жуков – это победа!
И Жуков – тоже победа!!! –
С гордостью знает народ.
Мы с ним прошли сквозь годы.
Мы с ним прошли сквозь горе.
Мы с ним прошли сквозь беды.
Память о нём не умрёт.
Кровь вытекала ручьями
Из взорванных вен страны.
Страною командовал Сталин.
Армии в бой вёл ты.
Был ты стратегом и тактиком,
Маршал сражений, солдат!
В военном искусстве был практиком;
Врага отшвырнул назад.
И, перейдя в наступление
По воздуху, суше, воде,
Народ распознал в тебе гения
Побед, давших мир на Земле.
117
Назад оглянувшись, в страдания,
И зная, что было порой,
Народ наградил тебя званием
Высшим – народный герой.
19 января 1988 года
118
НЕ ВЕЧНО СТАЛИНА ТОПТАТЬ
Герои и лауреаты!
Историкам вы не чета.
Но тщетны ваши компроматы –
Не в вас истории черта.
В Шатре придуманного «Дальше…»
Вам трудно правду спеленать.
А что потом? Что будет дальше? –
Не вечно ж Сталина топтать!
Мы говорим: «Не слава Богу,
Что был «диктатор» и «злодей».
Но мы-то тоже с ним шли в ногу
Любимейшим из всех вождей.
Потом Хрущёв «открыл» завесу,
Где гопака он танцевал.
Потом ушёл застойный Брежнев –
Вновь исторический скандал.
Но мы то, мы то, где мы были
На сценах театров тех времён?
Мы и тогда как в сказке жили
Лауреаты без имён.
119
Мы и тогда героев брали
И звёзды вешали на грудь.
Не мы матросовыми были –
Нам страх в себе не повернуть.
Он вёл нас прямо страх проклятый
В свою безоблачную высь.
Мы и теперь дрожим от страха –
Вдруг скажет «перестройка»: «Брысь!»
Куда тогда нам всем деваться,
Как мерки новые введут,
Как скажут: «Хватит с прошлым драться!»,
То будет не до смеха тут.
Забалтывая «перестройку»
И дней своих продляя ход,
Мы забываем, что не вечен
Большой поток лукавых вод.
5 марта 1988 года
120
ДАЁШЬ ПЕРЕСТРОЙКУ!
Перестройка – это не слово,
Перестройка – это призыв.
Перестройка – пока не дело,
Перестройка – пока порыв.
Превратим же порывы в дело,
Чтобы дело за словом шло.
А для этого надо смелее в дело
Слов превращать ремесло.
Мы слова ремеслом своим делали
Как собаки, бреша на Луну.
Много начатого не доделали
Будто нам наплевать на страну.
Нам Хрущёв обещал к «коммунизму»
В век двадцатый приблизить наш строй.
«Развитому социализму»
Брежнев дал в своих притчах настрой.
И за это дарили медали
Золотые себе, не стыдясь…
Миллионы же жизни отдали,
Чтоб жила Советская власть.
121
И не только для них – для Родины,
Для тебя, для меня, для всех,
Чтобы с этим ёмким словом
Перестройка пришёл успех.
Так давайте, все вместе, от слова
В перестройку дела воплотим,
Чтобы не было больше застоя,
Ни зигзагов, ни прочих руин…
10 июня 1987 года
122
АНЕКДОТЫ, УСЛЫШАННЫЕ
МАХМУДОМ ВОСТОКОВЫМ В
РАЗНЫЕ ГОДЫ
***
На Тегеранской конференции Сталин, Рузвельт и Черчилль обсуждали вопрос о разделе Германии.
Рузвельт: «Всё нам».
Черчилль: «Пополам».
Сталин: «Фуй вам».
***
Пошла я раз купаться,
За мной следил бандит.
Я стала раздеваться,
А он мне говорит:
«Какие у вас ляжки,
Какие буфера.
Нельзя ли вас отделать
Часа за полтора?»
А парень был хороший –
Ну как ему не дать?
Я стала раздеваться,
Он стал меня долбать.
133
Гребёт, гребёт, подскочит,
О камень член поточит,
Газетку почитает
И снова начинает.
Но тут пришла мамаша
И начала ругать:
«Ах ты, сука! Ах ты, бядь!
Ты кому дала долбать?»
– Не твоё, мамаша, дело,
Не твоя звезда терпела,
Не твой чёрный чемодан –
Кому хочу, тому и дам.
***
Гениальный русский шахматист Василий Смыслов в одно время учился в Московском авиационном институте. Говорили, что после очередной пары по математике доцент Алексеев предложил Смыслову сразиться на шахматном поле. После нескольких проигрышей подряд доцент спросил: « Василь Васильевич, почему же вы так прекрасно играете в шахматы, а в математике – не в зуб ногой?»
«Шахматы – не математика, здесь думать надо», – был ответ гроссмейстера.
***
Когда другому великому русскому – офтальмологу и хирургу Владимиру Петровичу Филатову исполнилось в 1955 году 80 лет, коллеги сделали ему подарок – в макет многократно увеличенного глазного яблока вместо
124
зрачка поместили портрет знаменитого глазника. «Слава Богу, что я – не гинеколог», – вместо благодарности ответил юбиляр.
***
В 1961 году четырнадцатилетняя дочь приятеля двоюродного брата знакомого троюродной тёти соседа по лестничной клетке, возвращаясь после школы домой, и проходя мимо стоянки такси, услышала, как за её спиной один из шоферов сказал другим таксистам: «Вот эту я бы трахнул!» «Мама, а что такое трахнул?» – проявила дома свою любознательность юниорка. «А от кого ты это услышала?» – теперь уже озадачилась мама. «Да от дядьки около машины», – ответила школьница. «Раз у машины, это значит – прокатил», – не хотела расписываться в своей неосведомлённости хозяйка семьи. Вскоре девочка опять проходила мимо болтающих около своих машин водителей. «Дядя, – обратилась она к наиболее понравившемуся ей шофёру. – А за сколько Вы бы трахнули меня, маму, бабушку и Бобика?» «Тебя бы - за пять рублей, маму бы бесплатно, а бабушку пусть бобик трахнет», – был ответ.
***
На Красной площади идёт демонстрация. На импровизированной трибуне – Ленин. Среди всеобщего ликования раздаётся возглас: «А при царе мы ели икру ложками!»
Демонстрации продолжаются ежегодно – два раза в год. Долгие годы на трибуне Мавзолея В.И. Ленина стоял И.В. Сталин. Во время одной из демонстраций среди всеобщего ликования прозвучало: «А при Ленине мы ели мясо!» В хрущёвские времена иногда раздавалось: «А при Сталине мы ели масло!», в брежневские: «А при Хрущёве мы ели кукурузу!». При последующих правителях лозунги менялись. И вот, наконец, на Трибуне Мавзолея – фюрер из Китая. Из среды демонстрирантов: «А раньше мы ели!». Демонстрации продолжались… На
125
трибуне Мавзолея африканец, а из колонны демонстрантов несётся: «А раньше нас не ели!»
***
Анекдотец 1956 года. Четыре марксиста на букву Т: Ленин – титан, Сталин – тиран и два туриста (Хрущёв и Булганин).
***
То же время. Династия советских правителей: Владимир – Красное Солнышко, Иосиф – Спаситель, Георгий (Маленков) – колхозник, Николай (Булганин) – угодник и Никита – кукурузник.
***
Те же времена, но уже рядом с Хрущёвым Брежнев. .Кому на Руси жить хорошо?
Молочнице Нюрке, Гагарину Юрке, Герману Титову, Никите Хрущёву,
Леониду Брежневу, остальным - по-прежнему
***
Загадка: По свету болтается на Х называется?
Отгадка: Хрущёв
***
Отдыхал Брежнев в Крыму, да провалился в глубокую яму. Никого из приближённых рядом нет. «Ау! - кричит Ильич Второй. Прибежал мальчик. «Спаси меня, - умоляет советский лидер мальчика, - я тебе орден хороший дам. Мальчик убег. Через несколько минут он возвращается с лестницей, но опускать её в яму её не решается. «Чего ты ждёшь?» – вопрошает продрогший Леонид Ильич. «А звание Героя Советского Союза дашь...посмертно?» – спрашивает малец. «Дам! Дам! Но почему посмертно?» – нервничает Брежнев. А мальчик ему: «Отец сказал – поможешь Брежневу, убью».
126
***
На заседании Политбюро Брежнев заявляет: «Ставлю на голосование вопрос об отправлении на пенсию товарища Пельше. «За что такая немилость, Леонид Ильич?» – недоумевает Арвид Янович. «Я вам прямо скажу, товарищ Пельше, – у вас глубокий склероз». «Какой же у меня склероз, если я все ваши произведения чуть ли не наизусть выучил», – неуверенно возражает товарищ Пельше. Тут Брежнев поднял глаза и, посмотрев на Устинова, спросил: «Почкму же вы, товарищ Пельше, сказали мне, что вы – Устинов, когда я поздоровался с вами в коридоре, назвав вас товарищем Пельше?»
***
Когда до Семёна Михайловича Будённого дошли слухи л том, что Хрущёв всем уже изрядно надоел, но вряд ли от него просто так удастся избавиться, ветеран отечественной кавалерии спросил: «А вы шашкой его пробовали?»
***
Когда ЧК арестовало писателя Исаака Бабеля, ранее служившего в Первой конной армии Будённого, Семёна Михайловича спросили: «какого Вы мнения о Бабеле?» «Смотря какая Бабель», – ответил легендарный командарм.
***
Василий Иванович Чапаев, проходя конным маршем вместе со своей дивизией мимо Московской консерватории, спросил у Петьки: «А это что за бордель?» «Это не бордель, Василий Иванович, а консерватория», – отвечает Петруха. «Здорово! Давай атаковать эту консерваторию – когда жрать нечего, и консервы сойдут за селёдку».
127
***
Василий Иванович стоит на табуретке и делится своими воспоминаниями: «Еду я с Петькой. Гляжу налево: воооо, твою мать! Гляжу направо: Уууу, твою мать»… Возглас из зала: «Увооо, твою мать, какая память!»
***
"Идут навстречу друг другу два глухих - один с рыбалки, другой на рыбалку.
- Здорово!
- Здорово!
- Ты рыбу удил?
- Не-э-э-т, я рыбу удил.
- А я думал, ты рыбу удил."
***
На одном из крупных предприятий работал переплётчиком древний старичок. Махмуду по молодости часто приходилось заходить к нему – сдавать по поручению начальства «научные труды». Юдиль Львович Корхин был незаменим в части переплётных дел и от нравственной скуки любил дружелюбно поболтать с вежливо внимательным молодым специалистом. Говорил Юдиль Львович с каким-то необычным акцентом, иногда так произнося русские слова, что Махмул не всё толком и понимал, учитывая и то, что родным его языком изначально тоже был какой-то неславянский язык. «У меня очень редкий еврейский фамилия – Коорхин, – начал знакомство Юдиль Львович, – очень редкий фамилия. Я за весь свою жизнь больше такой фамилиё не видел». Вскоре Корхин закупил Востокова с потрохами: «Когда вии будите начальником, вии никогда ня будяте обижать бедного еврея».
А кому в те времена не хотелось быть начальником и получать начальничью зарплату? Это сейчас, чтобы иметь много денег не обязательно быть главой государства или главой правительства. А в глазах тощего со-
128
гнутого и хромающего старичка, красивых синих больших глазах, светился огонь доброжелательности и искренности. А тогда одним из начальников Востокова был почти что интеллигент Борис Ильич Долицкий, гордившийся тем, что имел два высших образованиями – он окончил Варшавский университет и Ленинградский политех. Тогда, когда в злополучный день Борис Ильич велел Махмуду отнести переплётчику три экземпляра отчёта о работе лаборатории, ему было почти что семьдесят.
«Вам под мрамор или под лейдерин?» – спросил Корхин Востокова. «Не понимаю?» – ответил молодой и не опытный в мраморно-лейдериновых проблемах специалист. «Звоните своему начальнику», – это Корхин. «Нам под мрамор или под лейдерин?» – это уже Махмуд в телефонную трубку Борису Ильичу. «Не понимаю. Как его звать? Дайте ему трубку». – а это уже начальник с двумя высшими образованиями и сорокапятилетним стажем с гаком своему безынициативному молодспецу с одним высшим образованием.
К сожалению, Юдиль Львович никак не смог объяснить потерявшему терпение Долицкому, который в конце их телефонного разговора завопил: «Но вы раньше-то, раньше-то это делали?» «Как я мог делать раньше, когда он только что принёс», – чистосердечно признался редкой доброты переплётчик с не менее редкой фамилией.
***
В голодную кукурузно-хлебную зиму 1963-64 года встретились на улице два знакомых:
– Собакевич, отчего вы так отощали? Вы что, ничего не едите?
– В отличие от вас, Петушковский, я питаюсь одной кукурузой.
– Почуму вы думаете, Собакевич, что у меня есть что-то ещё? Я тоже ем кукурузу, только я её сначала пропускаю через курочку.
129
***
Во время наступления наших в сорок третьем году командир с пистолетом в руке подбегает к навострившему лыжи на Восток рядовому Шумейкину:
– Застрелю вас, Шумейкин, как бешенную собаку. Вы не понимаете, что мы уже не отступаем, а наступаем?
– Но Земля-то круглая, товарищ лейтенант, вот я и решил атаковать фашистскую сволочь с тыла.
***
В голодные послевоенные годы на олной из площадей города Бердичева сидел старый хрыч и на костре в кастрюле варил куриные яйца. «Зачем вам это нужно?» – спросили его. «А вы что сами не можете понять: «Во-первых, навар, да и я при деле», – отвечал удивлённый тупости любопытствующего старикашка.
***
Черноволосый и кареглазый мальчик играет в песочнице, а сидящая на скамейке рядом старушка спрашивает: Мальчик, а ты случайно не еврей?» «Нет, бабушка, я – русский», – отвечает дошколёнок. «Нет, мальчик, мне кажется, что ты всё-таки еврей», – атакует любознательная старушка. Поняв, что от старушки ему трудно будет отвязаться, мальчик соглашается с ней: «Хорошо, бабушка, если тебе хочется, пусть я буду евреем». «Надо же», – озабоченно говорит старушка, – такой маленький и уже еврей».
***
По улице бегут спортсменки в майках с эмблемами «Спартак». Бабка с удивлением: «Ух ты, сколько их!» Стоящий с ней рядом мальчик тоже в «спартаковской» майке с гордостью: «Это все наши, бабушка из «Спартака!» «Знамо, что из бардака. Только куда их б…ей гонют?»
130
***
Говорят, что Ленин в молодости был заядлым охотником, но иногда пользовался не только пулями, но и прикладом своего охотничьего ружья. Когда во время сибирской ссылки весной разливались реки, то Владимир Ильич «спасал» зайцев с затапливаемых островков, глуша их прикладом и загружая их телами свою лодку – не зря же пропадать добру.
***
Говорят, что есть ранее засекреченные материалы заседаний Политбюро. На одном из заседаний 1918 года Сталин был единственным членом Политбюро, выступающим против «красного» террора: «К чему столько жертв, Владимир Ильич?» «Теперь уже не те времена, Коба, когда мы боролись из подполья. Теперь власть уже в наших руках и мы имеем право распоряжаться ею по-своему».
***
Говорят, что основатель коммунистической партии, советского государства и коммунистического правосудия тоже иногда был сентиментальным. Одна из его «сестёр» не по крови и не по партии как-то призналась в письме своей подруге: «Ты знаешь, Кларочка, насколько добрый по душе наш Володя. В последнюю нашу встречу он так расчувствовался, что чуть ли не со слезами на глазах обнимал меня. Когда я спросила его, неужели так со мною грустно, он, всхлипывая, ответил: «При чём же тут ты? Нам так насрали эти меньшевички, что приходится их ставить к стенке».
***
Говорят, что во время покушения на Ильича в августе 1918-го года перед спуском курка Фани Каплан выкрикнула: «Это тебе за твою пролетарскую революцию, б..дь картавая!» «Да здравствует красный террор!» – мужественно ответил ей вождь мирового
131
пролетариата. Раны Ильича оказались не смертельными, но на следующий день «справедливость» восторжествовала: по постановлению ВЦИК (Свердлов и Аванесов) первый комендант Московского Кремля Павел Мальков на глазах у пролетарского поэта Демьяна Бедного расстрелял в кремлёвском дворе несчастную покушаловку.
***
В Московском институте цветных металлов и золота им. Калинина дллгие годы преподавал теорию механизмов и машин профессор Макаров. На лдном из экзаменов студент Требухин обратился к экзаменатору: «Я могу отвечать на билет, товарищ профессор?» Гусь свинье не товарищ», – обиделся Макаров. «А жаль, – ответил студент, беря со стола свою зачётную книжку, – Гусь - птица не гордая. Он может придти на экзамен в следующий раз»
***
В Московском авиационном институте заведующим кафедрой теоретической механики был профессор Свешников. На одной из лекций студентам самолётостроительного факультета он обратился к аудитории: «Молодые люди, среди вас так мало девушек. Неужели вы не можете уступить им парты в первом ряду». После соответствующего переселения одна из студенток осталась сидеть на задней парте. «А вы что уже не девушка?» – осведомился профессор.
***
Говоря. Что во время перерыва между лекциями тот же профессор Свешников, стоя перед писсуаром в туалете, справлял малую нужду. К соседнему писсуару присоединился студент со словами: «Здравствуйте, товарищ профессор». «Здорово, здорово», – ответил педагог, перекладывая свой член из правой руки в левую и подавая вежливому студенту
132
для приветствия освободившуюся руку. Студент не успел, подобно учителю, провести перемену рук и струя содержимого его мочевого пузыря обрызгала брючину и ботинок профессора. В глазах студента промелькнул страх и ужас. «Не расстраивайтесь, молодой человек. Хуже было бы, если бы моча ударила вам в голову».
***
Говорят, что когда в бытность свою первым секретарём ЦК компартии Украины Хрущёв очень усердствовал в выявлении и уничтожении «врагов народа», Сталин послал ему срочную телеграмму: «Уймись, дурик». В 1954 году, заглаживая последствия своего зуда в отношении «врагов» еа Украине, царь Никита сделал народу Украины воистину царский подарок: подарил отторгнутый им от России Крым.
***
В зале заседаний Политбюро раздался телефонный звонок. Трубку поднял Булганин. Произошло неправильное соединение, слышимость была плохой. Кто-то ошибся, крича в трубку: «Это цирк?» Не расслышав, Булганин ответил: «Да, это ЦК, или, пусть будет по вашему ЦиК». «Попросите, пожалуйста, главного клоуна», – не унимался голос с противоположного конца провода. «Это тебя, Никита», – сказал Николай Александрович, передавая трубку Хрущёву.
***
Когда после снятия Хрущёва верные марксисты-ленинцы стали обсуждать организационные вопросы, в том числе и о восстановлении ленинских норм партийной жизни, Суслов спросил Брежнева, какую форму обращения к нему новый лидер считает наиболее приемлемой. Ответ был достаточно лаконичным: «Называйте меня попроще, как Ленина, Ильич»
133
***
Когда Сталина спросили, на каком основании органы НКВД позволяют себе вмешиваться в жизнь каждого, вождь ответил: «На то они и органы, чтобы быть чувствительными к тому, что творится внутри страны, – органы внутренних дел».
***
Как известно, СССР был одним из инициаторов создания еврейского государства Израиля. На определённом этапе взаимоотношений между СССР и Израилем была напряжённость. Под подозрение «органов» попали некоторые лица еврейской национальности, в том числе и жены видных деятелей коммунистической партии. Большинство высоко именитых мужей не противилось против принятия репрессивных мер в отношении своих «половин», но вот Клим Ворошилов удивил всех. Когда пришли арестовывать его супругу Екатерину Давыдовну, он со словами «только через мой труп» нацелил свой пистолет, а сыну приказал выкатить из тайника станковый пулемёт «максим». Когда Берия доложил об этом Cталину, вождь сказал: «Не трогайте старушку – все знают, что это я приказал учредить звание «Ворошиловский стрелок». Зная горячность Ворошилова, его ещё долго не пускали на заседания Политбюро – а вдруг он прикатит туда свой «максим».
***
Старый пенсионер, возвратившись домой от врача, говорит жене: «Ты знаешь, врач сказал, что у меня уже этого нет». «Чего этого?» – спрашивает жена. На что пенсионер ничего вразумительного ответить не смог. Проснувшись утром на другой день, он сказал жене: «Наконец-то вспомнил, что врач сказал – у меня склероза нет».
134
ПОСЛЕДОВАТЕЛИ КАПЛАН
Вряд ли кто не знает о покушении на Ленина эсерки Каплан. Но вот о последующих четырёх покушениях на тело вождя мирового пролетариата знают немногие. Газета «Аргументы и факты» (№14 от апреля 1997 г.) рассекретила данные об этом. Причём покушавшиеся на «вечно живого» Ильича перепробовали разные виды оружия, но разве можно победить почти, что сказочного Кащея Бессмертного?
Через пятнадцать с половиной лет после покушения Каплан и в пятнадцатую годовщину после смерти ближайшего сподвижника Ленина – Свердлова сорокачетырёхлетний Никитин 19 марта 1934 года пытался выстрелить в забальзамированное тело Владимира Ильича в Мавзолее. Но бдительная охрана предотвратила преступление, и злоумышленник застрелился сам.
Спустя четверть века, в 1959 году, «товарищ Икс» нанёс удар молотком по стеклянному гробу, после чего был схвачен и затерялся в неизвестном лабиринте истории нашего государства.
Несколько более удачной была попытка другого молотобойца, который в 1960 году нанёс Ильичу чуть ли не смертельный удар, преобразив «лицо» Ленина до неузнаваемости. Учёные-специалисты сумели слепить из искусственного материала что-то наподобие воскового слепка головы вождя, а саркофаг вождя был переоборудован в непробиваемый.
Через пятьдесят пять лет и 2 дня после покушения Каплан (30 августа 1918 года) «товарищ Игрек» 1 сентября 1973 года использовал более мощное оружие убийства, но от взрыва пострадал не уже восковой Ленин в своём надёжном броневике, а сам покушавшийся и несколько случайных посетителей.
К счастью, с тех пор никто не попытался использовать более мощного оружия – себе дороже.
135
***
Во второй половине семидесятых ходов Запад выменял томящегося в тюремных застенках СССР правозащитника Владимира Буковского на пленника Пиночета в Чили генсека компартии Луиса Корвалана. Какой-то юморист подбросил в народ:
Обменяли хулигана
На Луиса Корвалана
Где б найти такую б..дь,
Чтоб на Лёньку обменять.
***
Интеллигент Ф. после того, как справил малую нужду в туалете министерства, направился к выходу. «А почему вы не моете руки?» – услышал он за своей спиной. «А он у меня чистый», – ответил Ф.
***
Великий русский писатель и поэт Константин Симонов вспоминал, как на одной из юморесок 1930-х годов на противоположных берегах реки были изображены на противоположных берегах реки, с одной стороны, - Сталин, Орджоникидзе и Микоян, с другой – Зиновьев, Троцкий и Каменев. Подпись под рисунком была достаточно выразительной: «И поспорили "славяне" - кому править на Руси?»
***
Несколько десятилетий назад на наших экранах пользовалась успехом английская сериада про Мистера Питкина. В одной из них немцы схватили Питкина и перед тем, как они хотели его расстрелять, спросили его, какое его последнее желание. «У меня нет последнего желания», – ответил пленник. «Может, вы закурите перед смертью?» – сердобольничали фашисты. «Нет, я решил отвыкать», – заявил гордец. После этого Питкину чудом удалось спастись.
136
***
Через некоторое время после разгрома антипартийной группы Маленкова, Кагановича, Молотова и примкнувшего к ним Шепилова летом 1957 года выяснилось, что в этой группе состояли и Ворошилов, и Булганин, и Первухин, и Сабуров. Никита Сергеевич решил разобраться с ними до конца, но не все из антипартийногруппировщиков пошли у него на поводу. Булганин же согласился покаяться, облив грязью своих прежних сотоварищей. Грязь была не очень чёрной, но Булганин вошёл в историю анекдотики:
Поспорили русский с американцем, у кого больше развито цирковое искусство. Устроили соревнование. Американец взял в руку грязь, дунул – на ладони вырос золотой город. «Это всё фигня», – отреагировал наш соотечественник. Залез он в выгребную яму, раскрыл ладошку – от тошнотворной жижи говна зловоние по всей округе. Дунул русский на эту смрадь – на ладошке появился в маршальской форме премьер-министр Булганин, дунул снова – опять говно.
***
Андрей Андреевич Громыко вспоминает:
«Помню, как во время выступления Козловского на одном из концертов некоторые члены Политбюро стали громко выражать пожелание, чтобы он спел задорную народную песню.Сталин спокойно, но во всеуслышание сказал:
- Зачем нажимать на товарища Козловского. Пусть он исполнит то, что сам желает.
А желает он исполнить арию Ленского из оперы Чайковского «Евгений Онегин».
Все дружно засмеялись, в том числе и Козловский. Он сразу же спел арию Ленского. Сталинский юмор все воспринимали с удовольствием»
***
Студентка Московского авиационного института Лариса Алхова сдаёт экзамен по термодинамике.
137
Профессор Саркисов: «Первого начала термодинамики вы не знаете, второго тоже, а о третьем я вообще боюсь вас спрашивать. Ответьте хотя бы, где сжигается топливо?»
Алхова: «В компрессоре»
Профессор Саркисов
***
Что общего между собакой, ямщиком и студентом?
Студент-собака: смотрит умными глазами, а сказать ничего не может. Студент-ямщик: Выезжает на тройках.
***
Сдал сопромат (сопротивление материалов) – жениться может!
***
Расшифровка студенческих отметок:
ОТЛ (отлично) – обманул, теперь ликует.
ХОР (хорошо) – хотел обмануть – растерялся.
ПОС (посредственно, удовлетворительно) – пока осталась стипендия.
***
Специалист в области АСУ (автоматизированных систем упраления)
Николай Георгиевич Чувикин спрашивает своих студентов, чем отличается АСУ от мини-юбки. Никто из студентов не смог правильно ответить на поставленный вопрос.
«Мини-юбка – это минимум затрат и максимум информации, а АСУ, наоборот, максимум затрат и минимум информации», – пояснил Чувикин.
***
Переутомившийся во время экзаменационной сессии студент МАИ Летунов пришёл сдавать курсовой проект. Войдя в аудиторию, он обратился к преподавателю: «Развесьте, пожалуйста, мои чертежи, а я пока полетаю». После этого Летунов встал на стул, развёл
138
руки в стороны и, издавая звуки «Жжжжжжжж», свалился со стула. «Я верю, что вы прекрасно знаете материал, – заявил перепуганные преподаватель, – не стоит развешивать чертежи, – я ставлю вам «отлично».
***
Заспорили русский с американцем, где демократия сильнее – в СССР или в США. «У нас каждый может стать президентом», – начал атаку американец. «А у нас во главе государства может стать даже подлец и преступник. Об этом говорит тот , кто приходит ему на смену», – парирует русский. «У вас сажают в тюрьмы и сумасшедшие дома всех инакомыслящих», – нападает американец. «А у Вас негров линчуют», – посылает ответный удар русский. «Я могу сутками стоять напротив Белого дома с лозунгом «Долой Трумэна!» «Я тоже могу сколько душе угодно не только стоять с таким лозунгом на Красной площади, но и орать во всё горло: «Долой Трумэна!», «Танки Трумэна на дно!», «Советскую власть в Америку», – вконец доканывает наш ненашего.
***
Приехали Востоков с Чувикиным на турбазу подмосковного Звенигорода. «Вам трехместный номер. Двухместные у нас только для семейных», – заявила администраторша. «Вот и отлично», – засиял Востоков. «Странно, – отреагировала администраторша, – все просят двухместный и даже идут для того на все ухищрения, а некоторые даже не брезгуют взятками». «Ничего странного нет – у моего друга случаются тяжёлые припадки. А я не собираюсь каждый вечер в номере ждать, когда моя помощь понадобится: ведь Николай может и стекло разбить, и сам порезаться. А попадётся хороший третий – мы с ним договоримся дежурить через вечер». – «Да, сетуёвина не из простых, – мрачно заявила администраторша, – коль вы с ним приехали, так и живите с ним в двухместном номере». – «Нет, нет, –
139
завозражал Востоков, – я пошутил – нет у него припадков…» Но администраторша была непоколебима в принятом решении. Конечно, стоящий в стороне Чувикин и не подозревал, насколько коварно изощрён его друг в пробивании своих желаний.
***
Известный советский хирург-проктолог Александр Наумович Рыжих в своё время был одним из лучших учеников другого знаменитого хирурга Александра Васильевича Вишневского. Рыжих любил вспоминать совет своего учителя, которому он и последовал: «Сашка, тебе надо специализироваться на жопах». Когда он впоследствии возглавлял отделение проктологии онкологического института имени П.А. Герцена, то перед обходом больных можно было часто слышать его призыв: «Врачи, сёстры, ко мне! Я начинаю делать обход!»
***
Вряд ли многие из нас знают, что превращённое в ругательство слово «хер» означает ничто тиначе, чем название буквы «Х в русском дореволюционном алфавите, подобно тому, как назывались и другие буквы: аз, буки, веди, глагол, добро… А слово «похерить» является ничем иным как синонимом слова «перечеркнуть», то есть поставить на чём-то крест в виде «Х». «Ну, вы, блин, даёте!» – а это уже своеобразное применение знаменитого русского кушанья.
140
СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие (Левас Роги – барон Врунгель Фон Мюнхгаузен)………………….3
Симфония любви………………………………………………………………………………5
Анатомия любви……………………………………………………………………………....14
Плоскостонизмы……………………………………………………………………………….22
День рождения – 19 декабря 1981 года………………………………………………………24
На смерть идеолога…………………………………………………………………………….26
Родина…………………………………………………………………………………………..28
Сталин жив……………………………………………………………………………………..30
Антиалкогольная (монолог алкоголика)……………………………………………………..32
Такая она (ну её на ..й) командировка………………………………………………………...34
Антиобжираловка………………………………………………………………………………37
Каждому своё…………………………………………………………………………………...40
«Доброта»……………………………………………………………………………………….42
ПАРАНОЯ, ИЛИ БРЕД ПОД КЕРОСИНОМ
Я – солдат……………………………………………………………………………………….44
Бабье царство………………………………………………………………………..………….46
Все на
Почему всё не так?.............................51
Не терпится………………………………………………………………………………53
Щенячья радость………………………………………………………………………………..56
Оптимистическая меланхолия………………………………………………………60
Пессимистическое…………………………………………………………………………...…61
Твои тиски по сердцу мне……………………………………………………..……………….65
Я пришёл к тебе через кошмары………………………………………………………………67
Постылость……………………………………………………………………………………...69
Полубред и полусон……………………………………………………………………………70
ПРОДОЛЖЕНИЕ БРЕДА ПОД КЕРОСИНОМ
В НАРКОТИЧЕСКОМ ПОДПОЛЬИ………………………………………………………….72
Вся жизнь без тебя – полумера…………………………………………………………..……72
Прекрасное мгновенье – ты со мной………………………………………………………….73
Ни дня покоя – вся в бегах……………………………………………………………………..74
Я собой обнимаю подушку……………………………………………………………………76
За окном темнота и мороз……………………………………………………………………..78
Ни на час мне нужна – навсегда………………………………………………………………79
Отшумела листва……………………………………………………………………………….81
Объявление……………………………………………………………………………………..82
Игорю Л-ву (Одурев от бессилия)…………………………………………………………….83
Попутчики…………………………………………………………………………………… 84
Слухи……………………………………………………………………………………..…86
Пустота………………………………………………………………………………………88
Курво………………………………………………………………………………………...89
Эпигрюшки………………………………………………………………………………….92
Как же ты пробрался в коммунисты?.......................97
Ответ Махмуда Востокова Вадиму Чекову………………………………………………100
Монолог Жеребца………………………………………………………………………….102
Размышления к «Информации парткома ХМЫКТЭОСа о работе, проведенной в
Связи с опубликованием фельетона В. Чекова «Очередь к кассе за пампушками»……105
Прошу тебя, время………………………………………………………………………… .107
Маяковский с нами………………………………………………………………………….108
О себе…………………………………………………………………………………………109
Сталин с нами………………………………………………………………………………...110
Сталину………………………………………………………………………………………..111
Тамаре Ивановне Акинишевой – к 50-летию………………………………………………113
Дела давно минувших дней………………………………………………………………….115
Жуков – это победа!...........................................117
Не вечно Сталина топтать………………………………………………….………………..119
Даешь перестройку!....................................121
Анекдоты, услышанные Махмудом Востоковым в разное время…………………………123
Лука Дундищев
СИМФОНИЯ ЛЮБВИ
и другая мемуаристика
прогрессирующего запоя
эпохи застоя
Художественный редактор А.В. Биркле
Компьютерная верстка А.И. Мамаев
ЛР № 063157 от 03.12.93
Налоговая льгота – общероссийский классификатор
Продукции ОК-005-93, том 2; 953000 – книги, брошюры
Подп. в печать 30.06.97. Формат 84х108/32. Бум. Офсетная № 1.
Гарнитура Таймс. Печать офсетная. Объём 7,56 усл. Печ. Л.
Тираж 12 000 экз. Заказ 4988.
Издательский центр «Феникс». 141980, Московская обл.,
Г. Дубна, пер. Хлебозаводской, д. 24, к. 802
АООТ «Тверской полиграфический комбинат»
170024, г. Тверь, проспект Ленина, 5.